Девушка с плеером - Валентина Назарова (2019)

Я только сейчас заметила, что все это время он стоял у окна и смотрел на собравшуюся у входа в паб стайку фанатов, дружелюбно им улыбаясь и прикасаясь к стеклу кончиками пальцев.

— Хью прав, у Бена есть некоторые… м-м… особенности. Именно из‐за них он и вынужден был покинуть группу. У него случился нервный срыв во время нашего первого тура, если быть точным. Но, как ты понимаешь, это конфиденциальная информация.

— О, конечно! — Я энергично закивала.

Мне стало жаль Бена. Как же так, сломаться от исполнения собственной мечты — вот уж правда, бойтесь своих желаний.

— А почему ушел Крис?

Марк промолчал.

— И почему он так себя повел вчера с тобой? — Я кивнула в сторону барной стойки. — Я была тут и все видела. Это было так… жестоко.

— Потому что он деревенский хам и гопник, — со смехом отозвался Хью. — Жаль, что ты пошел сюда без Тедди, Марк. Я знаю, сам ты бы никогда не дал Макконнеллу в морду, а ведь следовало бы, еще давным-давно, например когда он увел у тебя жену. Или когда обчистил твою квартиру. Скажи, за что ты так его любишь, Марк? Что вас связывает? Хотя вы двое, конечно же, стоите друг друга. — Хью бросил на гитариста долгий колючий взгляд, а потом добавил: — Впрочем, мне даже нравится этот твой боевой раскрас после кулаков Макконнелла, очень по рок-н-ролльному.

Меня охватило неловкое чувство, будто я присутствую при семейных разборках.

— Не говори так. — Риммер посмотрел на фронтмена с осуждением. — Что ты вообще там делаешь?

— Общаюсь с фанатами. Всегда приятно проводить время с теми, кто искренне любит тебя, понимаешь. Особенно в этом городишке, который вроде как считается родиной The Red Room.

Я вспомнила, что читала в интернете: Хью был родом из Клэпхема, зажиточного лондонского района, и к Ноутону особого отношения не имел. Кажется, там говорилось, что его отец был адвокатом, а мать, испанка или француженка, принадлежала к миру искусства. В отличие от остальных ребят у него было высшее образование, вроде бы архитектор. Он познакомился с группой во время одного из их выступлений в Камдене и переехал в Ноутон только после того, как Риммер предложил ему место бас-гитариста в группе.

— Мне вот интересно, как это девочки всегда узнают, где ты? — недоумевал Марк.

«О, ты совсем не знаешь, на что способны девочки в погоне за счастьем», — подумала я про себя.

— Наверное, кто‐то выложил информацию в интернет.

Все посмотрели на Ника, который притворялся, будто занят протиранием винных бокалов и ничего не слышит.

— Если тебе важно знать, — со вздохом начал Марк, возвращаясь к моему вопросу, — то причиной разрыва с Макконнеллом стали творческие разногласия. Мы по‐разному видели будущее группы. Для него это было одной безумной вечеринкой. А я… я тогда хотел стать профессионалом.

Я вспомнила песню, которую играл Крис. Она настолько отличалась от нынешних The Red Room, что с трудом верилось, что он вообще стоял у истоков группы.

— Он чрезвычайно талантлив, даже слишком, и, как многие талантливые люди, неуравновешен и обидчив, — продолжил Марк. — И склонен к саморазрушению.

— Если мне не изменяет память, он был не слишком‐то предан делу, постоянно прогуливал репетиции, являлся на концерты в отмороженном состоянии, в общем, вел себя как долбаный Джим Моррисон, — перебил его Хью.

— Ну это же так по рок-н-ролльному, — попробовала я защитить Криса. — Нельзя ведь играть рок по расписанию.

— Действительно, — хмыкнул Хью. — Ты только объясни это парням с нашего лейбла.

— Простите, конечно, не мое дело судить о ваших порядках, — попыталась я исправить положение. — А в какой момент Крис решил уйти? Это ведь случилось на Гласто или сразу после?