Попасть - не напасть - Галина Гончарова (2020)

Богатые на бедных не женятся, а благородные — на неясно ком, будь та хоть какой красоты. У барина-то невеста была в столице, вот и позвали его жениться.

Говорят, златоглазая уже на последних сроках была, когда узнала, что любимый ее на другой женился.

И в тот же день пропала, как не бывало.

По следам собак пустили, искали, а только дошли до лощинки — и ахнули.

Скита словно не было, пятно черное на его месте, лощинку туманом затянуло, а в том тумане ровно кто жалобным голосом поет. Колыбельную малышу…

Без слов, а только понятно все, так мать свое чадо укачивает.

Искали, кричали, с собаками все прочесали…

Никого не нашли.

Ни монахов, ни девушку… никого.

Говорят, как барин приехал, да узнал это, пошел он тоже в лощинку, да и сгинул там. Нашли наутро седого как лунь, а лицо… и не узнали, сразу-то. Словно что-то ужасное он увидел, да так и помер от страха.

А колыбельная там так и звучит.

И вот еще как говорят.

Мужчины там сразу загибнут. А у женщины еще может, и есть шанс.

Я задумалась.

— Я Ваню попрошу со мной не ходить.

— И сама б ты не ходила. Ни к чему это…

Мне оставалось только пожать плечами. К чему, ни к чему…

За историю — спасибо, а только делать-то что дальше? Есть варианты арендовать землю у Демидовского управляющего. Рядом с одной из деревень…

Что-то мне подсказывало, что ничем хорошим это не кончится. Я — мещанка, без особых прав, надуть меня, кинуть, а то и поиметь во всех смыслах — дело чести. Ее отсутствия.

А тут…

Лощинка — и лощинка. Если можно там купить землю и что-то выращивать… плевать на ту историю! Свою напишем!

— А в скиту что-то выращивали? Бабушка не говорила? То есть прабабушка?

— Не говорила. Но должны были… наверное…

Мать ушла, а я лежала и смотрела в потолок.

Что там такое, в этой лощинке?

Что там может оказаться?

Не знаю.

Но сходить определенно надо. Посмотреть, подумать…

Серьезно, здесь я ничего выращивать не смогу. А там, может, и шансы есть?

Я махнула рукой на все размышления, усилием воли расслабила мышцы лица, и принялась мерно дышать и считать до ста. На третьем повторе упражнения меня накрыл глубокий крепкий сон.

* * *

Утром Ваня подъехал к крыльцу на небольшой телеге, запряженной флегматичной коняшкой.

— У соседа попросил, — ответил он на мой вопрос. — Сказал, дрова купить да привезти… заплачу.

Я кивнула. Правильно, ни к чему лишние разговоры, а дрова мы и на обратном пути купим.

— Зря вы это, — повторила мать.

Я молча полезла в телегу.

Зря, не зря…

А что еще делать было?

* * *

Коняшка мерно рысила по дороге, поднимая пыль. Пахло чем-то уютным и спокойным… из детства. Еще оттуда…

Поскрипывали колеса, сияло прохладное еще весеннее солнышко… я куталась в шаль.

— Ваня, расскажи, как вы тут жили? Без меня?

Парень посмотрел на меня.

— Вот так, Маш. Жили… скажешь тоже. Я копейку сшибал, где мог, Аринка от рук отбилась… ты приехала, у меня хоть надежда появилась. Петька на глазах оживает, Аришка хоть и дичится, а приглядывается. Знаешь, как паршиво бывало…

Словно кран сорвало и кипяток хлынул во все стороны.

Я слушала — и очень тянуло вернуться и медленно, со вкусом, пришибить их мамашу.

Как она сидела по два часа над блузкой, потом падала в кровать с мигренями. Как постепенно растеряла всех заказчиков.

Как Ваня носился по городу, где разносил, где подносил…

Как его били несколько раз, чудом не отбив нутро.

Как Аринка пыталась помочь и присмотреть за маленьким Петей, и как они болели, а Ваня с ума сходил от страха. Мать даже не пыталась помогать, лежала рядом и стонала, что ей плохо, она страдает и переживает. А мальчишка не знал, где достать денег, хоть баночку меда прикупить… может, горячим напоить… спасибо, соседи чем могли помогали.