Уголек в пепле - Саба Тахир (2016)

– Конечно нет, Комендант, – ответила Элен за меня и вонзила ногти в мою руку, чувствуя, что я близок к тому, чтобы заработать порку. Она быстро вытолкала меня в холл. – Брось, – сказала она. – Оно того не стоит.

Ей не стоило объяснять. Империя не рискует преданностью своих масок. Черная Гвардия немедленно схватит меня, если узнает, что я принял порку за раба-книжника.

Маркус засмеялся и отпустил девушку, затем спустился по лестнице следом за Заком. Девушка шумно выдохнула, на ее шее наливался синяк. Помоги ей, Элиас. Но я не мог. Элен права. Риск наказания слишком велик.

Элен направилась по коридору, бросив на меня пронзительный взгляд. Двигайся. Девушка вся сжалась, когда мы проходили мимо, как будто хотела стать еще меньше. Я же уделил ей внимания не больше, чем куче мусора. Питая отвращение к себе за бессердечность, я оставил ее перед лицом наказания. Я чувствовал себя маской.

* * *

Той ночью мне снились странствия, наполненные свистом и шепотом. Ветер кружил вокруг меня как стервятник, и я вздрагивал от рук, обжигающих неестественным жаром. Я старался проснуться, когда тягостные ощущения превратились в кошмар, но лишь глубже погружался в сон, пока наконец не осталось ничего, кроме удушающего жгущего света.

Когда я открыл глаза, первым делом увидел под собой песок. Горячий песок. Настолько, что обжигал кожу. Я заслонил глаза от слепящего солнца, чтобы осмотреться. Руки тряслись. Вокруг меня простиралась пустыня. Кривое хлебное дерево одиноко возвышалось из растрескавшейся земли чуть в стороне. В нескольких милях к западу словно мираж мерцал водоем. В воздухе отвратительно пахло гнилью, тухлыми яйцами и вонью, наполнявшей кадетские корпуса в разгар лета.

Бледная и опустошенная, земля напоминала поверхность далекой мертвой Луны. Мышцы болели, как будто я пролежал в одном положении много часов подряд. Боль доказывала, что все это не сон. Я встал, пошатываясь, – одинокий силуэт в бескрайней пустоте. Похоже, Испытания начались.

15: Лайя

Рассвет лишь тронул синевой горизонт, а я уже вбежала в комнаты Коменданта. Она сидела перед туалетным столиком, глядя на свое отражение в зеркале. Ее кровать выглядела нетронутой, как всегда по утрам. Интересно, когда она спит? Если спит вообще.

Она была одета в свободный черный халат, который несколько смягчал презрительное выражение ее лица за маской. Я впервые видела ее без униформы. Халат соскользнул с плеча, и необычные завитки ее татуировки оказались частью узорчатой буквы В, наколотой темными чернилами на холодной бледной коже.

Десять дней прошло с начала моей шпионской миссии, но я пока не узнала ничего, что могло бы помочь спасти Дарина. Я научилась гладить униформу Блэклифа за пять минут, носить по лестнице тяжелый поднос, не замечая саднящие рубцы на спине, ставить его так тихо, что порой казалось, что меня вообще не существует.

Кинан описал мне суть задания лишь в общих чертах. Я должна собирать сведения об Испытаниях, и затем, когда покину Блэклиф по какому-нибудь поручению, Ополчение свяжется со мной. Это может занять три дня, сказал Кинан. Или десять. Будь готова к отчету каждый раз, когда выходишь в город. И никогда не ищи нас сама. Тогда я подавила желание засыпать его вопросами. Например, спросить, как раздобыть сведения, которые им нужны. Или как не попасться Коменданту. Теперь мне приходилось за это расплачиваться.

Сейчас мне не хотелось, чтобы Ополчение нашло меня. Не хотелось, чтобы они узнали, какой никчемной шпионкой я оказалась.

В мыслях голос Дарина звучал все слабее: «Найди что-нибудь, Лайя. То, что спасет меня. Поторопись».

Другой же голос, более громкий, убеждал: «Заляг. Не рискуй, пока не будешь уверена, что тебя точно не поймают».

Какой из них мне слушать? Шпиона или раба? Бойца или труса? Я думала, что ответить на такие вопросы легко. Но это было до того, как я узнала, что такое настоящий страх.