Женщина в клетке - Юсси Адлер-Ольсен (2012)

Начальник отдела кивнул. В этом жесте чувствовалось уважительное одобрение. В такие моменты, как сейчас, становилось понятно, за что его все так любят и почему ему удается вот уже тридцать лет удерживать рядом с собой красавицу жену.

— Напоминаю тебе, кстати, что ты все еще не подал заявления на курсы руководящего состава, — добавил он. — И это надо сделать не позже завтрашнего дня, не забудешь?

Карл кивнул, но это ничего не значило. Если шеф так настаивает на повышении квалификации, то надо будет сперва заглянуть в профсоюзную организацию.

Четыре минуты, нужные на дорогу от кабинета начальника до подвала, Карл шел будто сквозь строй — сопровождаемый насмешливыми взглядами и неодобрительными гримасами. «Ты нас всех опозорил!» — читалось в глазах встречных. «Да подите вы все!» — думал в ответ Карл. Ну что им стоило его поддержать! Тогда, наверное, у него не было бы такого чувства, словно его грудь изнутри бодает здоровенный бык.

Даже Ассад уже успел повидать эту статью, но он, по крайней мере, похлопал Карла по спине и высказался в том духе, что фотография на первой странице сделана хорошо, четко, но газета стоит слишком уж дорого. Ну что ж! Такой свежий взгляд — это тоже неплохо!

Ровно в десять позвонили с вахты у входа.

— Карл, к тебе тут посетитель, — холодно известил дежурный. — Ты назначал встречу некоему Йону Расмуссену?

— Да, да, пропусти его, пускай идет.

Через пять минут за дверью послышались неуверенные шаги, затем вопрос:

— Здравствуйте! Тут кто-нибудь есть?

Карл заставил себя выйти навстречу гостю и очутился на пороге лицом к лицу с живым анахронизмом в исландском свитере и бархатных брюках.

— Йон Расмуссен. Это я работал воспитателем в «Годхавне», мы договаривались о встрече, — сказал анахронизм и протянул руку, устремив на Карла недоверчивый, настороженный взгляд. — Послушайте, это не ваша фотография напечатана сегодня на первой странице газеты?

С ума сойти можно! Человеку в таком прикиде, казалось бы, и смотреть на подобную дрянь зазорно!

Для начала они выяснили, что Йон Расмуссен помнит Атомоса, и договорились обсудить подробности до начала экскурсии. Это дало Карлу возможность отделаться ускоренным обходом первого этажа и беглым обзором внутренних дворов.

Воспитатель производил впечатление чудака и, на взгляд Карла, мало соответствовал типу людей, которых могут терпеливо сносить социально неадаптированные малолетние шалопаи. Хотя, признаться, Карл не так уж много и знал о социально неадаптированных малолетних шалопаях.

— Я непременно пришлю по факсу то, что у нас есть, я уже договорился в конторе, и это вполне решаемо. Дело в том, понимаете ли, что наберется не слишком много. Личное дело Атомоса куда-то пропало несколько лет назад, а потом, когда мы его нашли завалившимся за полку, в нем не досчитались по крайней мере половины документов. — Тут экс-педагог так затряс головой, что отвислая кожа под подбородком замоталась туда и сюда.

— Почему его к вам отправили?

Воспитатель пожал плечами:

— Ну, знаете — проблемы на домашнем фронте, потом приемная семья, подобранная не самым удачным образом. Это дает соответствующую реакцию и иногда срывает резьбу. Вообще-то он был неплохой мальчик, голова у него хорошая, но ему в жизни было негде применить свои способности. Скверное сочетание! Это сплошь и рядом можно видеть в гастарбайтерских гетто. Нерастраченная энергия молодежи приводит к взрыву.

— У него были преступные наклонности?

— В каком-то смысле да, но только так, по мелочам. Он действительно был несдержанный, но, сколько мне помнится, в «Годхавн» попал не за какие-то насильственные действия. Нет, ничего такого я не помню, но ведь все это было двадцать лет назад, верно?

Карл достал блокнот: