Самая хитрая рыба - Елена Михалкова (2020)

Всю жизнь не переносила сквозняки.

Потихоньку меня охватила дремота. Я вновь шла через пустыню с немногочисленным народом, ветер сбивал нас с ног, на горизонте поднималась песчаная буря, и вот уже погонщики быстро укладывали верблюдов, а небо над нами темнело, как при сильном пожаре.

Когда я открыла глаза, растаяла и пустыня, и погонщики, и белая верблюдица с умными глазами, при первых признаках бури сама опустившаяся на песок; остался только пустынный ветер. Он слабо шевелил мои волосы.

Меня пронзила внезапная догадка.

ЭТО СКВОЗНЯК.

Но здесь неоткуда взяться сквознякам!

Я перевернулась на живот и поползла к стене – хотелось бы мне сказать «как ящерица», но даже сравнение с червяком будет необоснованно лестным. Сбив пирамиду из коробок и расшвыряв их, я прижала ладонь к стене и повела, ища источник воздуха.

Вот оно! Широкая щель, в палец толщиной, возле самого пола. Один удар кулаком в стену – и стало понятно, что это не камень, а обыкновенный гипсокартон. Бог мой, если в комнате есть дверь, кто додумается ломиться в стену!

Но это была не стена, а перегородка между гардеробной и детской. Ее возводили халтурщики, и возвели безобразно, оставив внизу зазор. Я благословила этих бракоделов от всей души.

Бамс! Бамс! Моих слабых сил не хватало на то, чтобы сделать в перегородке дыру. Я принялась шарить по коробкам, пока не отыскала пару туфель на высоком каблуке. Да хранят небеса женщин, согласных терпеть эту муку ради выхода в театр!

С туфлей дело пошло на лад. Я расковыряла каблуком небольшое углубление, а затем с размаху ударила в него локтем.

Перегородка хрустнула и провалилась.

Расширить ее было вопросом времени. Наконец, изнемогая от усталости, я протиснулась сквозь нее и оказалась…

Нет, не в комнате Лизы. Мне пришлось снова шарить по стенам, чтобы найти выключатель, но когда зажегся свет, я забыла даже о мучающей меня жажде.

Вокруг было тесное помещение, длинное, как вагон, чуть меньше гардеробной, из которой я только что выбралась. Совершенно пустое, не считая табуретки и двух больших сумок на полу. С противоположной стороны я увидела дверь в стене, ровно напротив дыры, которую я проделала.

Если бы и она оказалась заперта, я бы умерла на месте. Меня поддерживала только надежда на спасение. И еще, сказать по правде, любопытство. Что это за тайная комната? Зачем она? Чьи вещи в сумках?

Толкнув дверь, я почувствовала, что она подается. Что-то мешало с другой стороны, но мне удалось расширить щель достаточно, чтобы просунуть голову. Святые небеса! Гобелен!

Где пройдет голова, пройдет и все остальное. Повторяя про себя эту утешительную ложь, я протиснулась наружу, выползла из-под ковра и упала без сил на детскую кровать.

Воды, воды!

Я доковыляла до туалета – он был ближе – и открыла кран.

О, вода! Я глотала ее жадно, задыхаясь и давясь, и даже если бы Мансуров возник в дверях, не прервалась бы ни на секунду. Живот у меня раздулся, как у рахитичных детей. Когда я опустилась на пол, во мне булькало, колыхалось и плескалось море водопроводной воды.

В последний раз мне было так плохо и так хорошо одновременно, когда я объелась черешней на свой шестнадцатый день рождения.

На кухне нашлась овсянка. Я сварила мышиную порцию, умирая от запаха еды; съела две ложки пресной жиденькой кашицы. Почему-то страшно хотелось мяса с кровью.

Потайная комната не выходила у меня из головы.

Едва придя в себя, я уже ковыляла к детской.

Итак, дверь. Дверь в стене, закрытая ковром. Несомненно, предполагалось, что и эту крошечную комнатку будут использовать – быть может, как альтернативу встроенному шкафу, – но она не пригодилась. Дом и без того слишком велик для трех человек.

Я сняла оленей, свернула и отложила в сторону. Сумки! Зачем оставлять здесь сумки? Отчего не в кладовой, не в гардеробе, где полно места? Непохоже, что их забыла бригада…