Самая хитрая рыба - Елена Михалкова (2020)

1

Дойдя до школы и увидев сад с корявыми старыми яблонями, окружавшими здание из серого кирпича, Илюшин вспомнил, что на дворе август. Пару лет назад он заметил, что дни в неделях стали странно себя вести. Можно было провести четыре дня в понедельнике, а затем перескочить в субботу. Иногда неделя начиналась со среды. Дни дурачились и вели себя как акробаты, прыгающие через сгорбленные спины других прыгунов.

Поначалу это его не беспокоило. Достаточно было бросить взгляд на экран телефона, чтобы узнать, вторник сегодня или четверг.

Илюшин любил электронные устройства. Он полагал, что люди, мечтающие о домовых эльфах, не замечают, что давно окружены ими. Один агрегат стирал и сушил для него белье, другой варил кофе, третий протирал пол, заботливо отодвигая в сторону перепутавшиеся провода. Пока Сергей Бабкин отмывал окна вручную, вымочив в воде газету, Илюшин с любопытством наблюдал за щеткой-прилипалой, ползающей, как аквариумный сомик, снаружи по его окну на двадцать пятом этаже.

Гаджеты платили Макару симпатией и редко выходили из строя. Они грели кофе до нужной температуры, взбивали молоко и устраивали ему мягкий солнечный рассвет ноябрьским утром. Пели электронные птицы, искусственные лучи освещали комнату. Привыкнув к этому за зиму, Илюшин, оставаясь ночевать у друга в мае, не раз пытался в четыре утра нащупать кнопку, чтобы приглушить крикливых воробьев.

Дни потянули за собой недели. Как вытянутая из ткани нить заставляет перекоситься целый лоскут, так перепутавшиеся субботы и вторники добавляли к неделе то три дня, то восемь.

Однако время он по-прежнему определял с точностью до минуты, без всяких часов. Внутренние ходики работали без сбоев.

И вот теперь – месяцы.

«Интересно, с каким месяцем я перепутал август? – мысленно спросил себя Илюшин. – Я ведь шел в школу, уверенный, что уроки только что закончились. И если с сентябрем, то проживаю ли я будущий сентябрь или заново прошлый?»

Некоторое время он развлекался этой мыслью. А затем вошел под своды здания.

Вокруг было тихо и пахло побелкой. Только влажная тряпка, разложенная перед дверями, намекала на присутствие человека. Макар умилился этой тряпке, неистребимой в школах и детских садах, и пошел по коридорам, слушая эхо собственных шагов.

– Мужчина? – окликнули его.

Он обернулся и увидел сухопарую женщину, не старую, но с тусклой сединой в коротко стриженных темных волосах. Она подошла ближе.

– Вы отец?

Макар не сразу понял, о чем его спрашивают, а поняв, улыбнулся и покачал головой:

– Нет, я к вам за помощью.

Она оглядела его скептически, словно решая, заслуживает ли он поддержки.

– Ну, пойдемте в учительскую…

В центре комнаты стулья стояли полукругом, словно ночами в пустой школе невидимые учителя обсуждали призрачную успеваемость своих оболтусов.

– Так что вы хотели? Я завуч, меня зовут Людмила Ивановна.

– А я – Макар Илюшин. Дело в том, что шесть месяцев назад умер мой отец. Они были большими друзьями с Сергеем Яковлевичем Белоусовым. Тот, к сожалению, трагически погиб чуть больше десяти лет назад…

– Да, очень печальная история, – кивнула завуч. – Его сын учился у меня, а потом и дочь. Я преподавала им химию.

– Тогда вы именно тот человек, который может мне помочь, – искренне сказал Макар. – После смерти отца я стал разбирать его архив и наткнулся на фотографии, в том числе те, где есть Сергей Яковлевич. Я хотел передать их его детям. Честно говоря, я плохо их помню: когда мы с отцом приезжали сюда, Максим и Наташка были еще мелкие, мне с ними не было интересно.

– Вы не из Щедровска?

– Я родился и вырос в Костроме. Сергей Яковлевич часто у нас бывал. Я попытался разыскать его детей, но не смог найти никаких следов.

Женщина усмехнулась:

– О, этот вопрос волнует не вас одного! Я слышала, что его дочь вышла замуж и живет в Москве.