Призраки прошлого - Питер Джеймс (2019)

Автомобиль накренился и взвизгнул шинами, когда Чарли чересчур быстро вошла в поворот. Она увидела, как водитель встречной машины с тревогой посмотрел на нее, видимо опасаясь возможного столкновения, но «ситроен» каким-то чудом его избежал. Потом дорога вильнула в другую сторону, и Чарли, крутанув руль, срезала угол и едва-едва разъехалась с отскочившим в сторону велосипедистом, погрозившим ей кулаком. Господи, надо сбавить скорость! Она крепко вцепилась в руль, чувствуя, что по лбу градом катится пот.

Небо почернело, когда она остановилась перед амбаром. Похоже, собиралась гроза. Чарли выбралась из автомобиля и захлопнула дверцу. Перейдя мостик возле мельницы, она побежала вверх по насыпи, а потом в лесок, следуя тем же путем, что и во время сеанса ретрогипноза. Ветви затрещали от порыва ветра, и начался дождь.

Она протоптала себе дорожку через кусты папоротника в сторону болота и посмотрела на высокие и тонкие грабы, криво выглядывающие из подлеска. Их ветви были перепутаны, некоторые из них полулежали на земле — полулежали там, где им было суждено стоять, пока они не превратятся в труху и не уйдут обратно в землю. Это называется биодеградация. Все как у людей.

Во время сеанса ретрогипноза здесь было темно, но она знала дорогу. Вон там по земле проходила небольшая выемка, этакая канавка перед густым кустом ежевики. Чарли взяла несколькими дюймами левее и двинулась сквозь заросли папоротника. Какая-то птичка прыгала наверху в ветвях деревьев, издавая не слишком музыкальные звуки: ее щебет напоминал неисправный водопроводный кран. В отдалении залаяла собака. Прогудел трактор. Темнота, как бы растворяя отдельные деревья, смыкалась вокруг Чарли.

Она задыхалась и тряслась, вся покрытая липким потом. Ей не хотелось оставаться здесь, хотелось повернуться, побежать к дому, плотно закрыть двери на ночь, закрыться от этого куста ежевики, который, казалось, затягивал ее в себя и все разрастался, разрастался, пока она смотрела на него, обвивался вокруг ее лодыжек, приподнимал ей ноги. Внутри Чарли как будто щелкали переключатели, меняя скорость крови, направляя ее по другому пути, взбалтывая, забивая в нее кубики льда и отсасывая тепло, замораживая ее.

Проползая под этим кустом, расталкивая ветви с цеплявшимися за одежду колючками, Чарли задержала взгляд на какой-то сгнившей щепке или плоском корне.

Да нет, это какой-то камень. Скорее всего. Она надеялась, что это камень. А он, казалось, поднимался из зарослей ежевики ей навстречу. Не обращая внимания на колючки, Чарли на четвереньках пробралась туда. Нож! Она отчаянно вцепилась в его ручку, вцепилась так, словно это был тот самый рычаг, при помощи которого можно перевернуть весь мир. А потом отползла в сторону и встала, таща за собой колючие ветви и позволяя им рвать одежду, разрезать на руках кожу.

Она покрутила находку в руках, трогая костяную ручку ножа, почерневшую от времени и непогоды, и его длинное зазубренное лезвие, все изъеденное ржавчиной.

Сомнений быть не могло: это тот самый нож, которым она во время ретрогипноза убила мастифа.

Почувствовав резкую боль, как будто ее ужалили, Чарли увидела тоненькую струйку крови, появившуюся на кончике указательного пальца. Она отсосала кровь: порез оказался глубоким, почти до самой кости.

Ветер трепал ее волосы, и, казалось, тысячи глаз наблюдают за ней из наступающей ночи. Перевязав палец носовым платком, Чарли попыталась сосредоточиться. Но тщетно: мысли ее отчаянно метались.

Она убила собаку. Вот этим самым ножом. Но в другой жизни.

Чарли выбралась из куста ежевики, окончательно загубив свое льняное платье, и, спотыкаясь, побрела к пруду. И как это все объяснить? Должно же быть хоть какое-нибудь объяснение. Ну хоть что-то.

По щеке скользнула капля, потом другая. В пруду, черном и беспокойном под поднимающимся ветром, плескались волны. Уставившись на нож, она испугалась, что порежется снова, на этот раз еще сильнее.