Страх - Франк Тилье (2016)

— А-четыре идет на восток. Я думаю, мы ехали по этой дороге довольно долго, час или два. Дом был в сельской местности, возможно, в ста или двухстах километрах от Парижа.

Телефон Николя зазвонил снова. Шарко был настойчив. На этот раз капитан сделал знак Мерсье, чтобы подождал, и приложил трубку к уху.

— Не сейчас, Франк, я занят. Перезвоню тебе через…

— Я знаю, кто такой Харон, — сказал голос в трубке.

78

— Это ребенок, похищенный в Испании в тысяча девятьсот семидесятом году. Его зовут Энцо Бельграно. О нем известно не очень-то много. Приемный сын военного врача, который здорово выдвинулся при диктатуре. Мальчишка рос среди насилия: его отец пытал людей на допросах и с самого юного возраста вдолбил ему в голову армейские ценности.

Шарко говорил по телефону, ведя машину. Выехав из Арекито, он теперь мчался к Буэнос-Айресу. Никаких признаков «мустанга» на горизонте. Он собирался ехать без остановок, чтобы завернуть в прокатную контору, заявить о краже машины, которая на самом деле покоилась где-то в трясине, и успеть купить билет на парижский самолет, вылетавший завтра в шесть утра.

Он спешил поскорее вырваться из этой проклятой страны.

— По примеру своего приемного отца Бельграно проявил склонность к медицине. Известно, что он специализировался по нефрологии и очень рано начал свою карьеру в одной больнице Буэнос-Айреса. Его описывают как человека холодного, методичного, но блестящего. Я встретился с Гомесом, журналистом, который собирал о нем сведения. Так вот, он сказал, что не знает, как произошло сближение Бельграно с Клаудио Кальдероном, руководившим в то время офтальмологической клиникой в Корриентесе, в семистах километрах оттуда. Но у него есть своя теорийка: Колония дель Монтес, директор которой был назначен диктатурой, с конца семидесятых стала центром черного оборота роговицы глаза. Отец Бельграно был, без всякого сомнения, в курсе того, что там творится, поскольку работал тогда в концлагере неподалеку от больницы. Может, он сам направил своего сына к Кальдерону, когда тому пришла в голову мысль расширить трафик за счет постоянного спроса на почки для пересадки. Энцо Бельграно прибыл в клинику за три года до закрытия Колонии.

Шарко бросил взгляд на снимок из газетной статьи, полученной от Гомеса. Энцо Бельграно был высоким черноглазым брюнетом, с тонкогубым прямым ртом. Слегка искаженная копия Микаэля Флореса. Лицо чуть более вытянутое и четче прорисованное. Но черты те же самые.

— Его приемная мать была француженкой, — продолжил Шарко. — Когда психиатрическую лечебницу закрыли, Кальдерон с Бельграно покинули Аргентину. Теперь известно все. Кальдерон отправился в Восточную Европу, продолжать свою гнусную деятельность в клинике «Медикус», а Бельграно, без сомнения, приехал во Францию, чтобы начать тут новую жизнь. Надо заметить, что обоих в Аргентине совершенно не преследовали за отсутствием улик против них, так что они покинули страну абсолютно легально.

Николя в это время выходил из дома Мерсье на улице Агар. Напоследок он обязал хозяина никуда не уезжать. Он не знал точно, чем этот Мерсье рискует с точки зрения уголовного наказания, но был уверен, что с правосудием у того будут серьезные проблемы.

— Я только что допросил типа, которому пересадили орган одной из цыганских девушек, — объяснил Николя. — Думаю, что Кальдерон в наше дело тоже замешан, хотя в базе данных его не найти. И совершенно точно был хирург, пересадивший ему почку. Очевидно, Кальдерон и Бельграно восстановили свой проклятый союз — и на этот раз во Франции.

Николя подошел к своей машине. Бросил взгляд на циферблат: девять часов вечера.

— Остается молиться, чтобы Бельграно был по-прежнему узнаваем. Собираюсь сейчас это проверить.

— Превосходно. Николя… Если раздобудешь адрес… не привлекай Люси к задержанию, ладно? Оставь ее в покое с моими сыновьями. Хочу по возвращении найти их всех в целости и сохранности.