Ловец - Надежда Мамаева (2018)

Ловец спустился по лестнице, вышел на улицу. Подумать было над чем, но среди гипотез и причинно-следственных связей червяком грызла мысль: Мьярик. Его трусость, алчность… он не смог их перешагнуть, чтобы быть с любимой женщиной, которая, как оказалось, его-то и не любила, а скорее наоборот, презирала.

Если бы любовник решился убить Элгриса, то стал бы преступником, но в глазах Тэда — хотя бы остался мужчиной, потому, что мужчина должен бороться за свою женщину. Всегда. До конца.

Перед глазами встал образ той, за которую ловец был готов перегрызть глотку. Он любил Шенни, его пигалицу, его единственную.

Обратно на квартиру Тэд решил добраться, наняв магомобиль. За рулем оказался настолько говорливый водитель, что ловец почувствовал: сейчас он будет разносить хорошее настроение. Конкретно данному профессиональному держателю руля — вдребезги.

Этому благоволила раскалывающаяся голова, тянущий рубец от снятого шва и перспектива завтрашнего дня.

Шофер, будто почуяв нависшую над ним угрозу, осекся, глянул на пассажира и проработал рыбой на полставки весь оставшийся путь.

А дома его ждала рыжая. Бариста, недовольная, как законная супруга, с которой муженек отмотал уже не одну пятилетку, встретила Тэда душераздирающим мяуканьем. Пришлось выполнять свой хозяйский долг, чесать за ушком, гладит по спине. Киса ласку принимала милостиво, как царица — подношение визирей.

Урчание рыжей успокаивало и, как ни странно, уменьшало и головную боль, да и недавнее ранение ныть почти перестало. Потому, поев и умывшись, спать Тэд лег уже без желания убить всех и с особой жестокостью.

А вот ночь…

Ему опять приснилась эта пигалица.

Шенни несмело коснулась его. Провела руками по плечам, по напряженной спине, по чуть прогнутой пояснице. Она чувствовала его внутреннюю дрожь, и это знание дарило ей радость.

Во сне Тэд ласкал ее. То нежно, то неистово, и каждое его прикосновение — ожог. Ожог, что воспламенял кровь, заставляя ее кипеть, нестись бурлящим потоком по жилам.

А его руки, губы… Они были везде: на груди, животе, невесомые прикосновениями на внутренней стороне бедер, напористыми поглаживаниями ее лона.

Шенни стонала под его тяжестью, она до смятой к ладонях ткани простыней хотела его. Хотела обладать им, так же, как и он — ей.

Шенни.

Я проснулась то ли от кошмара, то ли от мозговой лихорадки. Тело горело, требовало, скручивало. Резко села на кровати. В темноте и тишине мне самой собственное тяжелое дыхание казалось набатом. Я буквально глотала ртом воздух. Подняла руку, до этого судорожно сжимавшую одеяло. Ладонь медленно наливалась огнем.

Успокоиться. Главное успокоиться. Вдох. Выдох. Вдох. И задержать дыхание. Медленно, словно пытаясь удержать перышко в полете, выпустить воздух из легких и представить, что я сосуд. Сосуд, чуть накренившийся, из которого магия течет тонкой струйкой, почти нитью. Но вот наклонившаяся горловина медленно выравнивается. Магия перестает течь во внешний мир…

Огонь на руках погас, и я смогла перевести дух. Приснится же такое! При воспоминании о том, что было почти реальным пару минут назад, щеки обожгло. Я не была невинной девицей, но этот сон… Тэд. Реальный до покалывания в кончиках пальцев, до вкуса соленого пота на губах, до…

Я выругалась. Так грязно, как могла. Сцепила зубы. Это пройдет. Просто усталость и переутомление. Вот подсознание и выкинуло подобный финт.

«У меня есть Зак. Надежный. Любящий. Тот, в ком я уверена. Кому нужна я, именно я, а не мое тело или состояние…» — повторила про себя. Вспомнила о «женихе» и сразу полегчало. После всего хотелось покоя: тихой жизни, семьи, детей. Все это я видела в Заке.

Буквально заставила себя лечь обратно. Сон долго не шел, потому и утро выходного дня началось для меня позже обычного.