Ловец - Надежда Мамаева (2018)

Тэд разбежался и прыгнул, кастуя на ходу заклинание. Он нырнул в барьер, как в воду, и мембрана пропустила его, приняв за слишком резвый батискаф. Народ позади слажено ахнул. Даже семечки лузгать перестал. Пацаненок выронил петушка и заревел, а по толпе прошел рокот. Ловцу давали самые разные характеристики. Тут же профессиональными сплетниками высшей категории было выдвинуто сразу несколько версий поступка, от «неужто довела работа, что самоубиться решил» до «нашел виновника и тут же погнался за ним». Но самые титулованные эксперты по подслушиванию, подглядыванию и промыванию костей сошлись во мнении «блажит, дурья башка».

Тэду же было не до любителей почесать языками. Он был немножко занят: пытался не сдохнуть. Толща воды придавила гранитной плитой, сжала легкие, норовя и вовсе их расплющить. В голове зашумело, а перед глазами начали плыть круги.

Но ловец упорно греб, все ближе подплывая тому месту песчаного дна, что было напротив места побега. Подводное течение, быстрое и холодное, тоже решило, что рукоять, которая виднелась среди камней и ила — это тоже очень хорошо. И это «хорошо» надо непременно прибрать, утянуть на еще большие глубины.

Тэд успел ровно в тот момент, когда течение выкорчевало кортик меж камней и уже готово было повлечь его за собой. Ловец дернул его на себя, а потом быстро заработал руками и ногами, стремясь скорее выплыть.

Из последних сил он оттолкнулся от дна и вылетел из плотины на траву. Закашлялся водой напополам с кровавой пеной, почти теряя сознание.

— И к ч-ч-чему было это г-геройство? — подскочивший капитан хотел казаться спокойным, но легкое заикание, просквозившее в его вопросе, выдало законника с головой.

— А смысл ждать? Его бы свезло течением. Да и никто из вас не прошел бы по ту сторону барьера, — окончание фразы Тэд договорил уже автоматически, разглядывая находку.

Без ножен, невзрачный и заточенный лишь с одной стороны. Но самое главное, что от него фонило магией. Запущенной.

— Сейчас отдышусь, — Тэд выплюнул эту короткую фразу, казалось, с частью легких.

Ловец прикрыл глаза. Выдохнул. Потом глубоко и медленно, словно пробуя впервые сделать вдох, потянул носом воздух. Кислород не желал так просто проникать в кровь, раздвигать сжавшуюся плевру. А Тэд, мокрый и уставший, заставлял себя дышать. Через силу. А еще думать. О чем угодно, лишь бы не терять сознания. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что его находка казалось совершенно не тем, чем являлась. Ведь выглядела она рукоятью простого ножа, увязшего в иле.

«Ты не то, чем кажешься на первый взгляд, — мысленно обратился он к оружию. — И этим сильно мне напоминаешь одну особу».

Мысли Тэда перетекли в другую плоскость. Но вот странность: при воспоминании о пигалице даже в груди по ощущениям болеть меньше стало. Шенни… Она тоже явно была не той, кем хотела казаться. Один почерк на казенном бланке чего стоит: мягкий, с завитушками, ровный. Так впору барышням писать, а не простолюдинкам. Опять же спина, взгляд, как она выглядела на кухне. Ну чисто белая лабораторная мышь в мусорном баке. Вроде такая же погрызуха, как и ее серые товарки: и хвост, и резцы, и лапы тоже четыре, но ни в жизнь не спутаешь с исконными обитательницами трущоб.

Грудь перестала вздыматься в рваном ритме, и он смог открыть глаза. Тут же натолкнулся на обеспокоенные взгляды полицейских, жадные от любопытства — толпы и презрительный — кошачий. Облезлый усатый, которого пнули, взирал на ловца с видом победителя: да мне поболее твоего досталось, но я же терплю. А ты, слабак, раскис.

Ловец встал, пошатываясь, и махнул нетвердой рукой, открывая путь в лабиринт.

— Ну, я пожалуй, пойду, — бросил он через плечо и, сжимая находку, шагнул в мир без теней.

Он шел сквозь лабиринт, мысленно удерживая образ собственного кабинета: чем точнее ты знаешь точку выхода, тем быстрее преодолеешь извилистые пути сумрака. Если, конечно, мир без теней не подкинет тебе презент.