Ловец - Надежда Мамаева (2018)

По запрошенным в архивах данным выходило, что отец Шенни сгинул в шахтах золотого прииска при обвале. По всем правилам его душа должна была беспрепятственно уйти за грань через лабиринт. Но кто-то похитил ее, а потом и вовсе заменил на дух некоего Прикса Уэзлоба. Последний был осужден за то, что промышлял подпиткой своего дара за счет потенциала других чародеев. Причем, не сказать, что маги добровольно отдавали Приксу свою силу. Чаще всего дело заканчивалось иссушением и смертью жертв, которые выбрал себе Уэзлоб. А еще жадный до магии убийца, которого, к слову, все ученое чародейское сообщество почитало великим гением своего времени и талантливым лекарем душ, практиковал упаковку, консервацию и последующее внедрение чужих воспоминаний. Даже трактат на эту тему написал, и не один, о том, как лечить жертв насилия или помочь пациентам восстановиться после тяжелой психологической травмы.

Ловец нахмурился. Вырезали душу этого Уэзлоба так же, как и малефика, и того, по чьей вине он нырял через барьер из плетения дамбы, одинаково — со стороны вод, рассекателем. Да и все эти души… Было в них что-то общее.

Нахмурившись, Тэд наконец поймал так и норовившую ускользнуть мысль, и задумчиво написал на чистом листе бумаги: «Ученые». А потом, чуть поодаль, имя отца Шенни: «Томас». А между ними под вопросом: «муж».

От последнего сочетания рун ловец скривился, отбросил карандаш и с ненавистью посмотрел в окно. Тэду хотелось кофе, но чашка была пуста. Сегодня он выпил их уже шесть, но чувство, что не обойдется без седьмой, переросло в твердую уверенность, когда он придвинул ближе к себе папку с финансовыми выписками. Предстояло проверить счета всех, кого назвал призрак. Сорок семь фамилий. Сорок семь подозреваемых. Тех, с кем Томас разговаривал в последнюю неделю перед смертью.

Тэд поднялся, потянувшись, и подошел к окну. На душе у него было муторно. Чувство, что сейчас, сию минуту он теряет что-то важное, не покидало.

— Смрад и тлен, — выругался ловец и потянулся к джезве.

На дне ее плескались остатки кофе. Аккуратно, чтобы в чашку не перетекла самая густель, он наклонил джезву. Глотнул и скривился. Хотел было добавить сахар, но вовремя вспомнил, что тот закончился, и одним глотком опрокинул в себя остатки.

Закончил Тэд уже ближе к утру. Его глаза закрывались, но под словом «муж» появилось еще несколько фамилий. Подозреваемые, которых так же необходимо было проверить. С этой мыслью Тэд и заснул прямо за столом, уронив голову на скрещенные руки.

Проснулся он ровно через пятнадцать минут. Сказалась давняя выучка. Ровно четверть часа хватило отключившемуся мозгу, чтобы беспутный хозяин мог снова использовать голову по прямому, думательному назначению. Эта особенность не раз выручала Тэда во время учебы в Оплоте, да и сейчас, на службе ловцом, тоже была совсем не лишней.

Правда, потом организм нещадно мстил головной болью, ломотой во всем теле и слабостью. Но то — потом. А пока ловец, как мурена, преследовал свою добычу, то во время сыскной гонки он мог спать по четверть часа до недели.

Тэд встряхнулся, что пес, только что выбравшийся из воды. Растер руками лицо. Ладони тут же ощутили щетину. Короткую и оттого особенно колючую. Сожмурил глаза, вновь открыл и уставился на столбик имен.

Грегориан Энроу, он же Грегор Элгрис — муж Шенни, пожелавший взять после брака фамилию жены.

На лице ловца заходили желваки от этого имени, но он перешел к следующему.

Дуглас Шарфилд — деловой партнер Томаса Элгриса. С его счета незадолго до убийства исчезла крупная сумма. Причем Дуглас именно обналичил ее, а не перевел. Ловец поставил напротив имени и по сей день здравствующего компаньона карандаш и написал: «Кому?».