Птица в клетке - Таис Сотер (2018)

Я никогда не относилась к Замиру только как к ребенку и лучше других знала, на что он способен, сколь изощрен и холоден его ум. Ум, но не чувства и желания. Рано расставшаяся с детством, насильно выдернутая из безмятежного наивного мирка, в который погружены все дети, я не хотела, чтобы с Замиром было так же. А он стремился повзрослеть. Неужели ему действительно это нужно?

Мои мысли не остались для мальчика тайной. И он ответил — будто бы не мне, но отвечая на мое сомнение.

— Через месяц и три дня мне исполнится семь. Отец хотел подставить меня перед двором.

— Представить, — поправила я опять, хотя не так уж он и ошибался. — Хотел?

Замир кивнул.

«До того как мне стало плохо».

«Ты желал бы этого? Стать настоящим наследником?»

«Какая теперь разница?» — горечь его мыслей прорвалась сквозь установленные блоки.

«Значит, желал. Все еще можно исправить. Тайнэ Алана тебя хвалит, говорит, что ты хорошо учишься и вежлив с нею и учителями. Наверное, я тебе больше не нужна».

Не в силах выносить презрения Замира, встала тяжело, будто старуха.

«Стой».

Приказ тяжелой плитой упал на меня, сковав волю. Я все понимала и осознавала, но не могла ничего сделать. Ноги не слушались.

— Прекрати, — прошептала с трудом, — ты навредишь себе снова.

Замир подошел ко мне, взял за безвольную ладонь и прижался к ней щекой. Со стороны казалось, что он просто ластится ко мне, тогда как его разум искал лазейки к моему сознанию.

«Я могу сделать так, что ты никогда не захочешь уйти от меня».

— Я и не хочу уходить. Не заставляй… Сама… — хрипло, запинаясь, ответила вслух, чувствуя, как рушится, кирпичик за кирпичиком, моя защита. Все мое естество противилось этому вторжению. И хотелось ударить в ответ. Не ментально, но так, как умела только я одна.

Замир мог обмануть мое сознание, заставить делать то, что ему нужно, верить в то, во что хочет. Но не внушить любовь и желание остаться. Меня бы все равно тянуло прочь, и тогда мой разум просто разорвало бы в клочья из-за конфликта между истинными желаниями и приказом. Замир действовал грубо. Мои способности были тоньше и… подлее.

Могла бы я кого-то заставить полюбить себя? До этого я не считала ту привязанность, что вызвала у Сафара Дали, хотя бы бледным подобием любви, но… Вспоминая его взгляд вчера… Его глаза горели такой жаждой, которая, пусть я и не хотела этого признавать, меня пугала. Оттого я и сбежала от Дали так быстро, воспользовавшись запиской Диего как предлогом. Была рада видеть доктора, но… наверное, я нуждалась в нем гораздо меньше, чем он во мне.

Несправедливо, жестоко, грязно заставлять других испытывать то, что они не хотят. Даже защищаясь. И уж тем более нельзя было делать это с тем, кто когда-то мне доверился. Зря корила императора за то, что ему так сложно было сказать «прости». Потому что я сама редко бывала честна, произнося эти слова.

Я пошатнулась, на мгновение преодолевая приказ, и опустилась на колени, обнимая Замира. Уткнулась в белые волосы, пахнущие медом и молоком.

— Прости, прости, — голос мой дрожал от подступающих слез, — но, прошу, не иди по моему пути. Оно того не стоит…

Ментальные щиты мои пали, эмпатические я сняла сама и наконец почувствовала всю ярость и обиду, что владели Замиром. Но также и страх, и боязнь меня потерять, и растерянность от предательства, мной совершенного. И он сделал то, что приличествует не могущественным эсперам, а обычным детям, потерянным и испуганным: заревел навзрыд в мое плечо, подвывая и всхлипывая. А я, как обычная женщина, не обладающая никакими дурацкими способностями, утешающе забормотала какие-то ласковые глупости.

Первым неохотно выпутавшись из моих рук, Замир посмотрел на меня и вдруг испуганно округлил глаза.

— Что, что такое?

— Кровь!

Я коснулась лица пальцами и обнаружила, что из носа течет тонкая струйка. Вина исказила лицо Замира.