Проводник - Клэр Макфолл (2019)

Она потянулась к нему, и две сильные руки обхватили ее за талию. Тристан начал растирать ей предплечья и спину, чтобы согреть. Она пристроила голову под его подбородок, стараясь быть ближе к теплу его тела.

– Все хорошо, мой ангел.

Это ласковое обращение, легко сорвавшееся с губ, удивило его.

Дилан почувствовала согревающее тепло, и на нее нахлынул поток эмоций. На глазах выступили слезы и потекли дорожкой по щекам. Она больше не могла сдерживаться, тело сотряслось от рыданий, задыхаясь, она хватала ртом воздух, и эти звуки разрывали сердце Тристана. Он крепче прижал ее к себе и стал укачивать, как ребенка.

– Все хорошо, все хорошо, – снова и снова повторял он.

Дилан никак не могла прийти в себя. Она на мгновение затихала, но потом рыдания возвращались, она ничего не могла с собой поделать.

Но в конце концов слезы кончились. Тристан по-прежнему держал ее в объятиях, словно боялся выпустить. Однако темнеющее небо заставило его заговорить.

– Нам надо двигаться, Дилан, – прошептал он ей на ухо. – Не волнуйся, это совсем недалеко.

Как только он отстранился, и все тепло, даруемое ей его близостью, как будто испарилось. Дилан задрожала, ей стало холодно. Она попыталась подняться, но ноги ее не держали. Она чуть не утонула, поэтому осталась без сил. У нее не было ни малейшего желания бороться с собой, заставлять ноги идти. Завтра я его потеряю. Эта мысль поглощала все остальное. Не хочет она никуда идти – будет лежать здесь, и пусть демоны ее забирают. Физическая боль ничто по сравнению с душевной болью, которую она переживала.

Тристан поднялся и легко подхватил Дилан, словно она ничего не весила; ее правую руку он закинул на свое плечо, левая рука обхватывала талию.

К дому вела узкая тропинка, и Тристан, чтобы ободрить Дилан, сказал:

– Я разожгу огонь, ты согреешься.

Она слабо кивнула; холод казался ей такой мелочью.

Показался дом. Когда они подошли, Тристану пришлось поставить Дилан на ноги, потому что отсыревшая разбухшая дверь так сразу не поддалась. Он повернул ручку и сильнее толкнул плечом. Дверь со скрипом распахнулась, и он чуть не повалился внутрь. Дилан, стоявшая у стены, не сдвинулась с места. Если она войдет, это будет начало конца. Это их последняя ночь… Она смутно слышала вой, раздававшийся где-то справа и слева, но не чувствовала страха.

Тристан тоже услышал вой из дома, где уже разжигал огонь. Он повернулся, чтобы посмотреть на Дилан, и только тут заметил, что она не вошла за ним.

– Дилан? – позвал он.

Тишины в ответ было достаточно, чтобы волоски на руках встали дыбом. Он вскочил и за три длинных шага преодолел расстояние до двери. Дилан стояла там же, где он ее оставил, подпирала стену и смотрела в никуда.

– Идем. – Он наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза. Девушка никак не отреагировала. Только когда он взял ее за руку, она посмотрела на него. В каждой черточке ее лица запечатлелась грусть. Тристан попытался улыбнуться, чтобы успокоить ее, но мышцы точно забыли, как растягивать губы, и казалось неправильным принуждать их. Он осторожно потянул Дилан за руку, и она молча последовала за ним.

Тристан завел ее в дом и усадил на единственный стул, который предусмотрительно поставил у камина; дом уже успел прогреться.

Сердце Тристана сжалось, когда он бросил на Дилан взгляд. Какая она маленькая… Ноги сведены вместе, руки сложены на коленях. Голова наклонена, будто она спит или молится. Это как смотреть на пустую оболочку стариков в доме престарелых: тело, ожидающее конца. Ему совсем не нравилось видеть ее такой. Он подошел к ней. Сесть было некуда, и он устроился, скрестив ноги, прямо на полу. Посмотрел на нее и хотел что-то сказать. Что угодно, лишь бы нарушить молчание. Лишь бы вернуть ее улыбку. Но что именно?

– Я не могу это сделать, – прошептала она, переводя взгляд с пола на него; глаза смотрели испуганно.