Проводник - Клэр Макфолл (2019)

Дилан раздирали эмоции, каких она никогда прежде не испытывала. Напряженность этого момента вынесла на передний план некоторые вещи и заострило ее внимание на том, что действительно важно. Она не знала, что там, за чертой, но должна была кое-что сказать Тристану.

Пусть эта мысль ее пугала, и она знала, что, озвучив ее, станет еще более эмоционально уязвимой, чем когда-либо в жизни, но настроилась серьезно. За последние несколько дней она очень много о себе узнала; она больше не была той девчонкой, которая раздумывала, брать ли ей с собой плюшевого мишку. Она стала сильнее, смелее. Столкнулась с опасностью, сразилась со страхами, и Тристан сыграл в этом огромную роль. Он защищал ее, утешал, вел и открыл ей глаза на чувства, которых она прежде не испытывала. Ей было важно рассказать ему о них, хотя в животе все трепетало, а щеки горели. Просто сделай это, сказала она себе.

– Я люблю тебя.

Она не сводила глаз с его лица, стараясь понять реакцию. Ее слова повисли между ними в воздухе. Она напряглась, нервы готовы были взорваться. Она не хотела вот так это выкладывать, но ей нужно было это сказать. Она ждала улыбки или нахмуренных бровей, ждала, что его глаза заблестят или будут холодными, но на его лице ничего не отражалось. Ритм сердца сбился, и Дилан испугалась, что оно может остановиться. Молчание растянулось, и она начала дрожать, готовясь к отказу.

Он не чувствовал того же, что она. Конечно, нет. Она была всего лишь ребенком. Неверно истолковала его слова и прикосновения…

Глаза начало жечь, слезы искали выхода. Дилан стиснула зубы и сжала кулаки, ногти впились в ладони. Этого было недостаточно. Боль в груди напоминала агонию, ее словно протыкали ножами. Эта боль стерла все остальные чувства и затрудняла дыхание.

Тристан смотрел на нее, сражаясь с самим собой. Он тоже ее любил – понимал это каждой клеточкой своего тела. Но он не знал, стоило ли это озвучивать. Секунды шли, а он так и не решил. Он увидел, как расширились ее глаза, услышал, что дыхание стало прерывистым, и знал, что его молчание приобретает для нее самое ужасное значение. Она думает, что он ее не любит… Он закрыл глаза, стараясь понять перспективы. Если позволить ей так думать, возможно, ей будет легче пересечь черту. Нет. Правильнее будет ничего не говорить. Он принял решение, открыл глаза и… утонул в море мерцающего зеленого.

Нет… Ее боль… Не таким должно быть последнее воспоминание о нем. Он должен сказать ей правду, чего бы она им обоим ни стоила.

Опасаясь, что голос будет дрожать, он открыл рот.

– Я тоже тебя люблю, Дилан.

Дилан смотрела на него, застыв во времени. И сердце триумфально забилось, когда она поняла смысл его слов. Он любит ее. Она выдохнула и улыбнулась, глаза затанцевали. Боль в груди тут же растаяла. Дилан сделала осторожный шаг вперед, пока не почувствовала его дыхание на лице, которое тоже было прерывистым. Его глаза горели, проникая к самому ее сердцу, и она задрожала. Потом встала на цыпочки, чтобы можно было рассмотреть каждую веснушку на его носу и щеках, и… отодвинулась.

– Подожди, – сказала она. – Давай поменяемся местами. Встань спиной к черте и… поцелуй меня.

– Нет, – ответил Тристан внезапно охрипшим голосом. Его рука мертвой хваткой обхватила ее руку. – Сейчас, здесь.

Он притянул ее к себе, а второй рукой обхватил ее шею сзади и запустил пальцы в волосы. По коже Дилан побежали мурашки. Большой палец Тристана гладил ее вверх-вниз по шее, а она не отрываясь смотрела в его лицо. Он прижался лбом к ее лбу и сократил оставшееся расстояние, отпустил ее руку и шею и обнял за талию, притянул еще ближе к себе. Дилан закрыла глаза, чуть откинула голову и…

Тристан замешкался. Освободившись из глубины ее зеленых глаз, он погрузился в сомнения. Это было неправильно. Это не разрешалось! Его чувства к ней были неправильными… Он не должен был чувствовать, такое невозможно.