Командир Красной Армии - Владимир Поселягин (2016)

Откуда появилась эта пара «мессеров», было не совсем понятно, но атаковали они с ходу, обстреливая нас из пушек и пулеметов. Я почувствовал, как меня отрывает от земли и бросает на броню стоявшего рядом БТ-7, а через минуту нахлынула такая боль, что я потерял сознание.

Пара «мессеров» пронеслась над головой двух тяжелых трофейных мотоциклов и атаковала что-то в семи километрах впереди по маршруту движения группы. Почти сразу из-за горизонта, где, судя по карте, находился небольшой лесок, что-то вспыхнуло, показывая, что налет оказался удачным. Как сообщили жители из последней деревушки, там располагался полевой стан, который недавно заняли какие-то части под командованием молодого командира.

Первый удачный заход не помог немцам в дальнейшем, когда они, развернувшись, снова атаковали. Их встретил такой плотный встречный огонь, что один истребитель взорвался в воздухе, а другой, получив несколько попаданий и разваливаясь, упал в километре от леса.

– Получили по сопатке, – удовлетворенно усмехнулся Омельченко. Слишком часто он видел, как немецкие истребители безнаказанно атаковали и сбивали наши самолеты. Поэтому и сам капитан, и бойцы его группы искренне радовались успехам подразделения Фролова, а то, что там именно его часть, они были уверены на сто процентов.

– Наблюдатели, – сидевший за рулем заместитель командира группы кивнул в сторону невысокого холма в километре от дороги, по которой двигались осназовцы. – Оптика бликовала.

Группа не доехала до леса буквально километр, остановившись на самом настоящем посту с перегораживающим дорогу шлагбаумом, покрашенным в белый и черный цвета. На посту было четверо матросов со старшиной второй статьи, командиром поста. Было видно, что моряки хоть и исполняют свои обязанности как надо, чем-то сильно расстроены.

– Старшина второй статьи Васин. Командир поста. Ваши документы, – отрывисто представившись, старшина требовательно протянул руку.

Группа была в советском двухцветном камуфляже, сняли трофейную форму. Поэтому моряки хоть держали осназовцев на прицеле крупнокалиберного авиационного пулемета, подстраховывая своего командира, но поглядывали спокойно.

– Командир спецгруппы капитан Омельченко, – капитан предъявил для опознания специальный знак на небольшой белой тряпице.

– Я сообщу о вас начальнику штаба. Проезжайте.

– Что случилось, старшина?

– Командира ранило, – неожиданно шмыгнул носом старшина, вернув тряпицу с опознавательным кодом.

– Фролова? Тяжело?! – капитан даже привстал в люльке от такой новости.

– Не жилец. Дежурный телефонист только что сообщил, – старшина кивнул на телефонный аппарат, что стоял у мешков с песком.

– Гони! – рявкнул капитан водителю. Через минуту мотоциклы ворвались на поляну, забитую техникой и людьми.

Оставив мотоциклы у ближайшего грузовика, осназовцы, пробравшись сквозь толпу, остановились у окруживших лежавшее на брезенте тело Фролова командиров. Возле раненого суетилось несколько медиков.

– Вы кто? – повернулся к ним один из командиров в звании старшего лейтенанта. Рядом обернулся молодой политрук, по щекам которого текли слезы. Да и старший лейтенант кусал губы, с трудом сдерживаясь.

– Группа осназа НКВД, у нас приказ встретиться со старшим лейтенантом Фроловым и передать ему личное послание товарища Сталина, – коротко ответил Омельченко.

Его ответ, несмотря на то что многие находились в ступоре, произвел эффект разорвавшейся бомбы.

В это же время один из медиков со шпалами военврача обернулся и негромко, но так, что все услышали, сказал:

– Он хочет с вами поговорить.

Очнулся я от шума голосов, рядом кто-то разговаривал. Голос Сани я сразу узнал, вот второй был мне незнаком. Говорили обо мне.

Открыв глаза, я наткнулся на взгляд нашего Крапивина. В его глазах было столько сочувствия, что я понял. Осталось мне недолго.

– Сколько? – тихо прошептал я.