Командир Красной Армии - Владимир Поселягин (2016)

– Вот именно! У нашего Оракула голова на плечах есть, он уже это доказал. И додумался до того же. А он – парень молодой, чуть больше двадцати. Ему сидеть на дачке, когда страна воюет, не по нутру. Вот и надумал сбежать. Ну и даже если еще и не надумал, лучше подстраховаться. Так что напрягай своих диверсантов, пусть Фролова поскорей разыщут и мою записку передадут.

– Может, арестовать?

– Не стоит. Обидеться может, а нам этого не надо. Да к тому же арест кого-то в тылах противника и в расположении дивизиона, в котором у Фролова абсолютный авторитет, дело довольно рисковое. Не стоит!

Через пять часов, во время планового сеанса связи, шифровка ушла отряду капитана Омельченко. После получения шифровки радист группы передал местонахождение отряда и подтвердил, что ожидает посылку. Через два часа с самолета был сброшен груз на парашюте. Кроме припасов там был пакет. Вскрыв его, Омельченко нашел в нем еще два конверта, один предназначался старшему лейтенанту Фролову с пометкой вручить лично, другой с данными, где сейчас предположительно находится дивизион Фролова. Прикинув по карте, Омельченко понял, что промахнулся с поисками Объекта на шестьдесят километров, оставив дивизион у себя за спиной. Никто не ожидал, что дивизион вдруг встанет на берегу небольшой реки Уж, как выяснили радисты фронта, перехватив пару сообщений между подразделениями дивизиона. Среди них был казанский татарин, который легко расшифровал незамысловатый код.

– Завтра к обеду мы будем в расположении подразделения Объекта. Приказ командования: к Фролову никаких мер воздействия не применять. Общаться спокойно, вежливо.

– Дураков тут нет, – сообщил пулеметчик группы. – Оно и к лучшему… брать комдива в присутствии его бойцов не самый лучший способ самоубийства.

– Вот и хорошо. Всем спать, завтра в девять часов выдвигаемся.

– А я тебе говорю, что именно тут сосредоточены силы фрицев! – ткнул пальцем в квадрат на карте Саня. Спорили мы уже минут двадцать, обстреливать обнаруженных немцев или нет.

– Зря открываться перед немцами, что у нас есть тяжелое вооружение, не стоит, и так, вон, шуганули их танками. Почти пятьдесят немцев у той переправы Григорьев утопил. А то, что там укрылось с пару рот, на ситуацию не влияет. Вот если бы там полк был…

– Да немцев с той стороны не больше батальона! Фадеев двух моряков отправлял в разведку. Этого – как его? – Миронова и Мишина, так они сообщили, что немцы оставили заслон и ушли! – горячился начштаба.

– Подожди, – отвлекся я. – Какой еще Мишин?

– Да там у него матрос есть, кстати, на тебя заметно похож, черты лица схожи, так он у них разведчик отличный.

– Да? Надо будет встретиться, – задумался я, вспоминая того матроса-часового с пулеметными лентами, что показался мне смутно знакомым. Не он ли?

– Так как насчет открытия огня?

– Если немцев там действительно не так много, то согласен на десантную операцию.

– Какую еще десантную операцию?! – удивился Саня. – Я про это ничего не говорил.

– Удар артиллерии мало что даст, десяток убитых да столько же контуженых. Нет, мы должны уничтожить заслон, поэтому я и говорю про десант. Ну-ка, раскидай мне еще раз, где у немцев сосредоточены силы?..

Был час дня тринадцатого июля, и с момента первого пополнения обороны нашего участка прошли сутки. За это время мы успели сделать огромное количество дел.

Стрелковая колонна оказалась остатками шестьсот восьмого стрелкового полка с капитаном Лизиным во главе. Ранее он был командиром батальона. Капитану я нарезал круг задач и поставил руководить обороной на тридцатикилометровом участке. Он не возражал, чтобы им командовал лейтенант. Людей покормили, боезапас пополнили, задачи обозначили – он и доволен. Видимо, тоже устал от неразберихи.