Командир Красной Армии - Владимир Поселягин (2016)

– Ладно. Идею я вам подал, а вы пока с начштаба ее хорошенько продумайте для практических результатов.

Времени уже было пять часов дня, дивизия за семь часов преодолела почти двадцать километров от брода, поэтому я поспешил к штабу.

Поручкавшись с выходящим из палатки лейтенантом Григорьевым, единственным выжившим из разведбата дивизии командиром – тот, видимо, получил задание и куда-то торопился – я вошел в штабную палатку.

– А, Фролов, – Прохоров повелительно махнул рукой, подзывая.

В палатке царила деловая суета работающего штаба, тут же были и Перепелкин, и батальонный комиссар Гольдберг, а также еще несколько человек, трое из них в гражданском – видимо, из мобилизованных командиров.

Когда я подошел к столу, где рядом с подполковником сидел и что-то писал Васильев, Прохоров меня спросил:

– Что у тебя там по дивизиону?

– Две батареи заняли боевые позиции по периметру леса повзводно, один взвод ПВО-ПТО первой батареи у дороги, две зенитки третьей батареи несут охрану непосредственно штаба. Есть нехватка боеприпасов для тридцатисемимиллиметровых орудий и продовольствия. А также не хватает формы для вновь призванных. Оружие для них есть.

– Ясно. Укажи мне, где твои орудия стоят, – пододвинул ко мне карту Прохоров.

Быстро значками указав местоположение подразделений и устно доложив, кто ими командует, я снова вытянулся по стойке смирно.

– Ясно. Значит, так. Присяга будет сегодня в восемь вечера, после чего мобилизованные разойдутся по подразделениям. Это пока все.

– Товарищ подполковник, разрешите доложить?

– Докладывайте, лейтенант.

– Мы с моим особистом, ожидая подхода дивизии, посмотрели карту и прикинули, что вот на этой железнодорожной станции можно узнать насчет продовольствия и близлежащих складов. Это ведь для нас наибольшая проблема? В принципе, я могу провести разведку силами своего дивизиона. Если там немцы, отойдем, вернемся ни с чем, если их нет, то можно пошукать по пакгаузам и складам. А они там есть, я у мобилизованных узнал, их там высаживали.

– До этой станции двадцать шесть километров, от моста она… в сорока трех. Почему нет? Я пешие патрули разведчиков выслал, но их задача – контроль территорий вокруг леса, если появятся немцы. Хорошо, я разрешаю вам провести разведку этой станции силами своего дивизиона. Когда планируете выезжать?

– Через полчаса, товарищ подполковник.

– Тогда свободны, идите, готовьтесь. К станции сами поедете?

– Да, товарищ подполковник.

– Замом снова Майорова оставите?

– Да, товарищ подполковник.

– Идите.

– Есть.

Выскочив из палатки, я поспешил к штабу дивизиона, нужно было прикинуть, кого с собой брать. Что все грузовые машины придется разгрузить – это точно. Также возьму взвод Богданова, две зенитки Индуашвили, что у меня в резерве, и Непейбороду. Про Аделя с его людьми и не говорю, и так ясно, что поедут.

Подскочив к штабной полуторке, рядом с которой расположились почти все командиры – ну, кроме командиров батарей – я услышал сводку Совинформбюро. Оказывается, радисты, которых нам временно дали, не найдя источников питания, сняли с одного из разбитых танков батарею и присоединили ее к генератору машины, теперь мы могли постоянно пользоваться рацией.

«От Советского Информбюро!

Вечернее сообщение первого июля.

На Мурманском направлении наши войска в ожесточенных боях задерживают продвижение превосходящих сил противника.

На Кексгольмском направлении противник в нескольких местах перешел в наступление и пытался углубиться в нашу территорию. Решительными контрударами наших войск атаки противника были отбиты с большими для него потерями.

На Двинском направлении наши части ведут упорные бои с танками и пехотой противника, противодействуя его попыткам прорваться к переправам на реке Западная Двина.