Поворот оверштаг - Владислав Савин (2012)

Но все же лучше подстрахуемся. Лево на борт! Курс 270. Полный!

— На каком основании? — Свинорыл щурится, в море смотрит. — Я так понял, что это вот там, а что-то шумящее — там? От боя уклоняетесь? Отставить приказ, потрудитесь объяснить!

А что объяснять? Что будешь тут осторожным, когда родных в лагерь, если что? С другой стороны, может, и впрямь, загоризонтный, и сейчас кто-то «жирный» появится? С того направления, от русских баз? Может, и прав партайгеноссе?

— Контакт, пеленг 63, слабый… потерян.

А вот это уже серьезнее! Видимость с мостика лодки, изменение пеленга, время между — какая в итоге скорость загоризонтной цели? Что-то многовато. А вот для субмарины, занимающей классическую позицию для атаки по нам, впереди по курсу, чтоб мы прошли перпендикулярно, прямо им под прицел… Но нет ведь перископа, не видно!

— Контакт, пеленг 63, короткий высокочастотный импульс, меньше секунды.

— Лево на борт! Курс 270 — исполнять! Ход — полный! Слушай, партайгеноссе вонючий, ты понимаешь, что сейчас тонуть будем все? Еще вякнешь — по возвращении доложим, что ты выпал за борт, все подтвердят.

— Да что вы се… аа…

— Понял? Вон с мостика, живо!

Так, что бы это ни было, оно осталось за кормой. Уже не догонит. А уклониться от торпед с кормовых курсовых — тьфу!

— Контакт, пеленг 55, очень слабый, на пределе… пеленг 50…

Что?! Это не только не отстает, но и догоняет под водой — нас, идущих пятнадцатиузловым? Дальше уклоняться или?.. Лучше мишень не будем изображать, живыми будем!

— Все вниз — погружение!

Черт, надо было радировать… А что именно? Что нас преследует что-то подводное и быстроходное, не поднимая перископа? Время — пока зашифруем, отправим… А тут решают минуты. Нет, лучше уж лишний шанс на жизнь! Хотя если короткое, то успеем. Пока антенна на перископе, над водой.

— Радист, кодовый — «атакован подводной лодкой».

В перископ — все чисто. Ныряем на пятьдесят. Ход малый, всем соблюдать тишину — как при бомбежке. Акустик слушает. Пока тихо. На дно лечь, затаиться — так глубина тут за триста, не выдержим. Даже для рекорда U-331 много, когда она после утопления «Бархэма», спасаясь от его эскорта, нырнула на двести шестьдесят пять при предельной сто восемьдесят. Все тихо — но оттого и странно, непонятно, с чем столкнулись. Даже Свинорыл притих. Тишина. Кажется, оторвались. Что бы это ни было — оно ушло.

Пинг! Если бы не слушали все в полной тишине, не заметили бы. По корпусу — будто камешек. На глубине? Еще раз…

Не ушло. Это локатор. Только у англичан он работает непрерывно — корпус звенит, как от струи песка. Здесь же — короткими: импульс — уточнили — взяли на прицел. Одна надежда, что ничего не смогут они нам сделать, пока мы под водой! Если только та радиограмма не оказалась правдой.

А ведь не перестраховались бы, могли бы и сразу нарваться! Шли бы так, прежним курсом — до торпед в борт. И уже рыб кормили бы.

— Торпеда в воде, пеленг не меняется, идет на нас!

Вот он, момент истины. Рули — на всплытие! Изменим глубину. И лучше — в меньшую сторону: внизу шанса не будет совсем. Пять атмосфер избыточного за бортом или десять — разница большая.

Я ничего не слышу. Странно, обычно торпеды можно различить «невооруженным ухом». Хотя если на глубине электрическая, шумит меньше.

— Торпеда, пеленг не меняется!

Моторы — полный! Бросок вперед — должен вывести из-под удара. Даже если они как-то сумели увидеть, точно прицелиться. Аккумуляторы будут разряжены — плевать! Механики, выжмите положенные восемь узлов вместо трех, ведь когда в нас стреляли, «торпедный треугольник» решали, исходя из нашей скорости в момент пуска!

— Торпеда, пеленг изменился на корму. Снова изменился — обратно!

Наводится на нас?! Что делать, что?

— Командир, продолжать всплытие? Глубина двадцать, уменьшается.