Поворот оверштаг - Владислав Савин (2012)

А будь у нас? Лично я своего матроса, которого сам туда послал, вытаскивал бы до конца! Иначе просто в зеркало смотреть будет тошно. Ну нельзя делать то, о чем тебе самому после противно будет вспомнить! Потому что дальше пойдет одно из двух: или тебе это станет постоянно душу грызть, как жук-древоточец, или ты просто станешь чуть больше сво… (Прадеды сказали бы: «Душу погубишь», — но вот не верю я в Бога и рай!) Не моралист я, а циник: хочу жить спокойнее и не мучаясь. И не европеец я, а все же совок. И меняться не намерен. За свой участок отвечаю головой, а выше командующий есть. Сам командующим стану — ну, значит, фронт мой расширится, а принцип останется: все равно главком надо мной.

Белое море прошли. Тральцов отпустили. Глубина — уже приятнее. Ныряем на двести пятьдесят и держим ход в двадцать. Чем меньше будем болтаться в радиусе действия немецкой авиации, тем лучше. Нам-то без разницы, а вот «Куйбышеву»? Он, кстати, нас не теряет — держится чуть позади нашего левого траверза. В молодости, когда этот эсминец был «Капитан Керн» Балтфлота, тип «Новик Путиловский», он по паспорту мог и тридцать пять выдать… но корабли быстрее людей стареют, машины изношены уже, однако тридцать, наверное, ему еще по силам. Значит, и мы прибавим…

Все работает нормально — три месяца всего прошло с июля, срок обычной автономки. Вахта за вахтой, так без происшествий пролетаем до меридиана Иоканьги. «Куйбышев» упорно идет рядом. (После Зозуля мне скажет, что именно сейчас по-настоящему поверил в возможности «Воронежа» — что подлодка, не всплывая, может удирать от эсминца через половину Баренцева моря. Но это будет после, пока же, как условлено, в этой точке подвсплываем под перископ, поднимаем антенну, обмениваемся информацией.)

Пока все выходит удачно. Меньше чем через сутки нам надо быть у Порсангер-фьорда. Затем отойти к северу, где через двое суток у нас рандеву с эсминцами «Гремящим» и «Сокрушительным». И — назад, на позицию, ловить конвой, который должен подойти еще через день (плюс-минус сколько-то).

А на аэродроме Банак — девяносто «юнкерсов» (надеюсь, сейчас чуть меньше, все же в битве у «Тирпица» и британцы кого-то посбивали). Но все равно нашим эсминцам будет крайне тяжело — как на Черном море в сорок третьем, где эти «юнкерсы» утопили сразу троих наших, «Харьков» и две такие же «семерки», как «Гремящий». Две 76-миллиметровые и пять 37-миллиметровых автоматов — совсем не смотрится такое ПВО по сравнению с пятью-шестью 127-миллиметровыми универсалами, плюс четырнадцать 40-миллиметровых «бофорсов» и столько же 20-миллиметровых эрликонов у штатовских «флетчеров» и «самнеров» — а ведь и те погибали от японских авианалетов. И потому придется нам сыграть роль самого эффективного ПВО — если не «наши танки на вражеском аэродроме», то «Гранит» по казарме летного состава. И никак иначе, поскольку место будущей охоты на конвой выбрано здесь — и немецкие бомберы в самый разгар действа ну совершенно нам тут не нужны.

Курс — вест. Идем на позицию.

Подводная лодка U-703, командир Хейнц Байфилд.

Норвежское море, 11 октября 1942 года.

Ослиная задница! Все по-дурацки! При «папе» Денице такого не было!

У него было свято: вернулись живыми — неделя на техобслуживание и регламентные работы и две недели отпуска, хоть домой в рейх, хоть отдыхай как хочешь, любой разгул и удовольствия, какие можешь найти. И награды заслуженные — прямо на пирсе, сразу, без всякой бюрократии. А что такое «жирные годы», объяснить — или вам уже рассказали?