Пути-дороги - Константин Борисов-Назимов (2020)

– Это дело поправим, пора уже лабораторию открывать. Больницу же вам курировать и вести прием пациентов со сложными диагнозами, но в определенные дни или часы, – ответил я, еще не представляя, какие потребуются вложения. Дотация от министерства – вещь полезная, но она компенсирует далеко не все. Хорошо, что с персоналом вопрос решился, да те же бинты и различные мелочи для небогатых больных нам ничего не стоят.

В общем и целом Семен Иванович мне про все рассказал, что происходило во время моего отсутствия. Нет, финансового вопроса он не касался, словно и нет вовсе денег. Профессора даже не интересует его доход, есть где спать и возможность вещи покупать – хорошо. Проблема в идеях, которые постоянно у врача в голове.

Перекусив на кухне, я встретил Симу, и та мне поведала уже финансовую составляющую. Как ни странно, у нашего предприятия есть прибыль, не слишком большая, но развиваться дальше можно. Попросил я младшую компаньонку подготовить расчет по открытию аптечных пунктов в городах и даже селах империи. Серафима Георгиевна мысль на лету ухватила, оценила, но сможем ли мы это себе позволить в ближайшее время, ответить затруднилась:

– Иван Макарович, все просчитаю и распишу, но вложить, чувствую, придется все, что у нас есть.

– Ты посчитай, а потом и обсудим, – улыбнулся и направился к сестрице.

Глава 14

Дела личного плана

Слова ротмистра, что Катерина попала не в ту компанию, меня тревожат и из головы не идут. Необходимо как можно быстрее наставить дуреху на путь истинный.

Извозчика ловить не пришлось, пролетка с человеком ротмистра находится в моем распоряжении, да и охрана с больницы не снята еще. Едем по улицам столицы, и я с завистью провожаю взглядом редкие автомобили, на которых можно передвигаться с комфортом, и главное – быстрее. Студию Катерина сняла почти в самом центре, деньги ей выделила Сима, а Марта помогла с поиском и отделкой помещения, так мне Ларионов поведал. Когда Катька стала выставлять свои полотна, набежали почитатели и какая-то художественная братия с дикими идеями, и сестрицу мою словно подменили.

Дом отличный, дворник метет тротуар. Я осмотрелся и вошел в дверь, которая расположена отдельно от подъездной, и над ней вывеска гласит: «Галерея мадам Чурковой». Хм, похоже, на сестрицу денег ушло немало. За дверью меня поджидал просторный холл, скучающий вышибала, который вяло поинтересовался, по какому я вопросу. Узнав, что являюсь братом Катерины, детина преобразился, залебезил и бросился с докладом к госпоже, а меня проводил в галерею, где полотна представлены.

– Мля! – вырвалось у меня, как только я в зал вошел.

Настроение и так не особо, но при взгляде на картины Катерины остается одна нецензурная брань. И самое-то интересное, я же собственными глазами видел раньше ее работы, они несли тепло, уют и доброту. А что теперь?! Чернуха! Какие-то нищие, просящие милостыню, тяжкий труд крестьян и рабочих, вседозволенность помещиков и промышленников. Нет, художница изумительно передает чувства и атмосферу, но теперь с полотен веет уныние, тоска, грусть, безнадежность… Почему, что изменилось?! Прав Ларионов, ох как прав, тут целое поле для агитации, и никакие листовки на хрен не нужны. Руки непроизвольно в кулаки сжались, а потом я потянулся за портсигаром.

– Братец! Как же я рада тебя видеть! – раздался голос Катерины от двери.

Оборачиваюсь и даже про папиросину забыл. В дверях стоит молодая дама в атласном платье, широкополая шляпка кокетливо сдвинута набок, руки затянуты в перчатки по локоть, во рту мундштук с тлеющей тонкой папироской.

– Катька? – выдавил я из себя.

– Что, Ваня, не узнал сестренку?! – рассмеялась та и пошла меж выставленных своих работ. – Как тебе? – кивнула на полотна.

– Необходимо переговорить, – хмуро ответил и закурил.

– Тебя, случайно, не Марта со своим ухажером подослали? – резко остановившись, спросила сестрица.