Детство - Василий Панфилов (2019)

Не рассказывать же вот так прямо, на што потратил?! А так да, выкупил — себя, самово близково человека, как ни крути. У Судьбы, у Жизни, как угодно сказать можно.

— Почти все на то и ушли. Ну и на оставшиеся купил себе место в ночлежке до лета, да питание трёхразовое. Вы не думайте! С образованными людьми живу! Они, конечно, те ещё пропойцы и отребье, но всё ж отребье образованное!

Рассказываю о житье-бытье, стараясь вспоминать самые смешные моменты. Как Максим Сергеевич в карты с Иванами играл, симпосиум етот феминистический, крыску прирученную, што изо рта кусочки хлеба вытаскивает. А они, учительши, што-то не смеются, бледные сидят.

— Егор, — Начала было Юлия Алексеевна, и я вот прямо почувствовал — скажет опять што-то не то, и уйти мне придётся.

— Ето моя жизнь, — Ставлю чашку на блюдце и в глаза, жёстко так смотрю, — правильная или нет, но моя.

— Хорошо, — Грустно согласилась учительша, и мне тоже почему-то стало грустно. Вот прям как-то так, будто мимо щастья прошёл!

— Читаю много, учусь всякому, — Хочется почему-то оправдаться.

— Чему ты там на Хитровке научишься? — Грустно так сказала Степанида, подперев простонародно голову рукой и облокотившись о стол, — Учиться тебе надо! Настоящим образом, а не у вконец опустившихся людей. Церковная школа, а может быть, и прогимназия! Вот захочешь ты устроиться на службу, и спросят тебя, что ты оканчивал?

— Библиотеку!

Юлия Алексеевна раскашлялась, будто пытаясь скрыть смех. И глазами так на подругу, будто язык показать хочет. Дразница!

— Ну а што? — Лупаю на них глазами, — Я много читаю! Не только про сыщиков и про путешествия, но и арифметику всякую с географиями!

Переглядываются…

— Можно мы тебя чуть-чуть, — Степанида Фёдоровна выставляет вперёд щепоть и слегка раздвигает пальцы, — проэкзаменуем?

Екзаменовали меня больше часа, и вспотел я от етого сильней, чем во время пляски в ресторане. Вот ей-ей, вытащили всё, што знал!

— За год? — Юлия Алексеевна задумчива.

— С весны, — Поправляю её, — тогда читать научился.

— Нашим бы ученицам такое усердие, — Вздыхают, переглядываясь.

Сказали, што программу церковной школы и прошёл и даже превзошёл, притом сильно. Двухгодичной! По математике так и вовсе, курс прогимназии закончил, да с лихвой. По английскому на курс прогимназии вот прямо хорошо так, но и не больше. А по остальным предметам — ямы и ямины в знаниях.

Сели они, заспорили, да и составили мне список тово, в чём отстаю и на што приналечь надо. И где ето што искать надобно.

— По деньгам, — Напоминаю им, поглядывая на висящие ходики.

— Егор, мы должны знать, — Снова начала Юлия Алексеевна.

— Не криминал, — Вздыхаю, — Так, случай дурацкий. Разбудили среди ночи, да и потащили в Яр. Поспорил сосед мой, што из офицеров бывших, што я цыган перепляшу.

— И?

— Переплясал, — Пожимаю плечами, — Врать мне незачем, всё равно ета история вскоре разойдётся.

Степанида Фёдоровна прижимает восторженно ладошки к губам, отчево кажется моложе, совсем ещё девочкой.

— Только ето секретный секрет! — Выставляю палец, — Нельзя говорить, што вы со мной знакомы! Узнают, так и наведаться могут за деньгами.

Переглядываются и кивают, Степанида с явственной неохотой.

— И, — продолжаю, — штоб без всяких условий, ладно? На жизнь себе я заработаю, а ето так… Не знаю пока, на учёбу на потом, или в коммерцию ударюсь. А может, и снова человека, тово…

Ушёл от них с лёгким сердцем, пообещав наведываться для екзаменовки и вообще, штоб за жисть. Поняли и приняли учителки меня таково, как есть, што и хорошо. Но почему-то и грустно.

Милюта-Ямпольский встретил меня матом и брошенным сапогом, после чево охнул болезненно, да и упал обратно на нары.

— Щенок неблагодарный, мать твою… — А дальше такой поток грязи, што и мне, хитровскому, слушать стыдно.