Ангел мщения - Галина Романова (2018)

– Кто-то из ее соседей видел тебя с ней. Видел твою машину в ее дворе. Запомнил номера. И цвет. Марку не запомнил. Похожих машин набралось десятка полтора. Они начали все проверять. Вышли на тебя. Хотели поначалу отбросить твою кандидатуру, учитывая твой послужной список. А потом… Потом пробили твой телефон, а там только мои звонки. С жуткими временными промежутками. Пробили мои звонки и обнаружили, что я звонила по двум номерам… По двум чертовым номерам, которые… – Машка заревела в голос. – Прости меня, Кузьмич! Прости! Я подставила тебя!

– Маша, не реви. Я что-нибудь придумаю.

– Если она у тебя, пусть бежит. Они поехали к тебе. От меня к тебе. У вас минут десять, пятнадцать, не больше. И не стой столбом, Кузьмич! Действуй!

Маша отключилась.

– Тебе надо уходить, – проговорил он, еле сумев повернуть голову в сторону девушки. – Быстрее! Через заднюю дверь. По тропе, к озеру. Через двести метров свернешь влево. Потом через сто вправо и еще раз вправо. Там есть пещерка. Ты уместишься. Ночью я приду к тебе с вещами и деньгами. Мы что-нибудь придумаем.

– А может, не стоит? – Она так сильно дрожала, что еле держалась на ногах. – Я не смогу!

– Быстро, быстро, быстро, Инна! Уходи!..

Она метнулась наверх, схватила в охапку свои вещи, документы, наличность, сунула в рюкзак, который он стащил с полки шкафа и подставил ей.

– Никуда оттуда не уходи. Ночью я приду. Все, беги…

Как только задняя дверь хлопнула, он снова сел к столу. Взял в руки ложку и принялся черпать остывшую картошку, запихивая ее в рот большими порциями. Он медленно жевал и считал про себя. Считал минуты, поделенные на ее шаги. Сопоставлял со своими шагами, которыми обычно покрывал расстояние до пещерки, в которой прятал нехитрую рыболовную снасть, чтобы не таскать ее все время из дома.

Она успеет. Она успеет. Она все успеет…

Глава 22

Поминки по Дине, устроенные тестем в его доме, были совершенно неуместны. Они, во-первых, не были приурочены ни к одной отведенной церковью дате. Во-вторых, назначены были на середину недели, а это рабочий день у него и последняя учебная неделя у Тараса, а парень и так пропустил много дней после смерти матери.

Глеб нехотя собирался. Нехотя изображал скорбь. Ему больше удавалось изображать печальную задумчивость. Сиди себе, помалкивай, время от времени грустно вздыхай. Так вздыхать можно было и по Дине, и из-за мозоля на левой пятке, который тревожил третий день.

А вот скорбь изображать не выходило.

Надо было плакать, без конца вспоминать, восклицая, какой Дина была хорошей и славной девочкой. У тестя выходило, потому что он Дину любил. Потому что она была его дочерью. Любимой дочерью.

Глеб настолько притворяться перед тестем не мог. Тем более что Дина последние месяцы его просто изводила. Она сводила его с ума своими придирками, подозрениями, бесконечным нытьем. Он настолько остыл к ней, что даже не мог вспомнить, а любил ли он ее вообще когда-то. А эти ее участившиеся разговоры о разводе! Это же с ума сойти можно было. Она без конца ему угрожала. Ему, его карьере. И это после всего, что он сделал для своей семьи. После ситуации, в которую они попали по милости…

– Радуешься небось? – вдруг вскинул на него покрасневшие от слез глаза тесть. – Вижу, радуешься! Можешь даже своей башкой не трясти, зятек! И так все видно.

– Альберт Вадимович, прекратите. – Глеб недовольно поморщился, перевел взгляд на притихшего сына. – Тарас, ступай в сад. Подыши воздухом.

– Пап, там дождик льет. Ты чего? – возразил сын, но со стула сполз и к выходу из гостиной направился. – Я в маминой детской комнате посижу. Дед, можно?

– Конечно, Тарас. Конечно. – Голова тестя слабо качнулась, подбородок уткнулся в грудь, и тесть снова заплакал. – Девочка моя… как же мне тебя не хватает! Как же так могло случиться!