Природа зверя - Луиза Пенни (2017)

– Я не думаю, что Бог имеет какое-то отношение к происходящему, – сказала Лакост. – Если о тайнике и в самом деле говорится где-то в пьесе, то мы должны быстро и внимательно ее просмотреть.

– Я думал об этом, – сказал Гамаш. – Мы с Жаном Ги ее прочитали, но так ничего и не обнаружили.

– Нужен незамыленный глаз, – заметила Лакост. – Хотите я прочитаю?

– Нет, я хочу, чтобы ее прочитала вся деревня, – сказал Гамаш. – Ведь пьесу предполагалось играть.

– Мы будем играть пьесу? – спросил Бовуар. – Постойте. Нет проблем. Матушка сделает костюмы, и мы можем воспользоваться сараем дядюшки Неда.

– Успокойся, Энди Харди[68], – сказал Гамаш. – Я имел в виду громкое чтение. Нам нужны люди, которые будут читать, а мы будем слушать.

– Неплохая идея, – одобрила Лакост. – Но на это уйдет время. Не меньше полутора часов, а мы еще не начинали. К тому времени будет почти шесть. Если вы ошибаетесь…

– Если мы ошибаемся, агент Коэн как раз будет уже на месте, – напомнил Гамаш.

– Что ж, может, и получится, – сказала Лакост. – Ведь такие вещи имеют обычно хороший конец, правда?

Гамаш хрипловато хохотнул:

– Всегда.

Он быстро зашагал в деревню.

– Я думаю, сделать это нужно у нас дома. Обстановка более приватная. Я позову несколько человек, которым можно доверять. В чем дело?

Он остановился, заметив ее неуверенность.

– А кому мы можем доверять? – спросила она.

– Ты о чем?

– Позвольте задать вопрос, – сказала Лакост. – Если бы кто-то приехал в Три Сосны две недели назад и увидел, как вы выгуливаете Анри или сидите на веранде с мадам Гамаш, этот человек догадался бы, кем вы были и что сделали?

Он слегка улыбнулся. В ее словах имелся резон.

Кто мог знать, что Мирна не всегда хозяйничала в своем книжном магазине, а прежде была известным психотерапевтом в Монреале? Кто мог знать, что женщина с крошками в волосах – выдающаяся художница?

Сколько людей в Трех Соснах проживали свои вторые или третьи жизни? У людей были не только тайники души, но и тайное прошлое, тайные намерения.

Кому можно доверять безусловно?

Жан Ги спрашивал про месье Беливо. Казалось невероятным, чтобы этот человек мог что-то скрывать, но разве не было еще более невероятным то, что тихий человек, выгуливающий овчарку с необычными ушами, прежде зарабатывал себе на жизнь поиском убийц? А дюжий огородник, проповедник экологически чистой пищи, был военным преступником?

– Кто-то из них убил Лорана, – напомнила ему Лакост. – И Антуанетту. Кто-то из них не тот, за кого себя выдает.

– И тем не менее, – сказал Гамаш, – у нас нет выбора. Нам нужна помощь. Нам нужна их помощь, – сказал он, показывая на деревню.

Он ждал, пока старший инспектор Лакост не кивнула в знак согласия, и тогда он поспешил через мост.

– Я возьму рукописи, – сказал Бовуар. – Ты идешь?

Изабель Лакост стояла неподвижно. Потом посмотрела ему в глаза и покачала головой:

– Нет, я думаю, вас с шефом будет достаточно. – Она посмотрела на свой компьютер, на котором, как и на компьютере Бовуара, скрин-сейвер крутил фотографии Лорана и Антуанетты. – У меня здесь работа. Вы ищите чертежи, а я буду искать убийцу. Нас отвлекла пушка. Еще одно введение в заблуждение, и я повелась на него.

– Не такое уж введение в заблуждение, – возразил Бовуар. – Лорана убили не потому, что он был Лоран, а потому, что он нашел пушку, а Антуанетту – потому, что пушку сконструировал ее дядюшка. В центре всего, что случилось, находится пушка.

– Верно, но цель поиска сместилась в сторону чертежей, и мы забыли об убийце. А он где-то здесь. – Она ткнула пальцем в досье на ее столе. – Мэри Фрейзер сказала, что мы не понимаем ее мира, и она права. Вот мир, который мы понимаем. Вот чем я должна была заниматься все время. Допросы, результаты работы криминалистов. Такое ощущение, что мы топчемся на месте.