Природа зверя - Луиза Пенни (2017)

– Возможно, – согласился Розенблатт. – Но ведь она действовала, верно? Когда обе стороны могут уничтожить друг друга, ни одна не готова нажать на спусковой крючок.

– Пока оружие не попадет в руки сумасшедшего, – заметил Гамаш.

Розенблатт помрачнел и кивнул:

– Да, тут в моей аргументации имеется изъян.

– Значит, пушка Джеральда Булла изящна, – сказал Гамаш. – Но остается ли она по-прежнему актуальной? Или время и технологии оставили ее на задворках?

– Праща убивает и по сей день, – сказал Розенблатт.

– Как и лук со стрелами. Но какой от них толк против атомной бомбы?

Розенблатт задумался на секунду:

– Видимо, я должен согласиться с тем, что межконтинентальные баллистические ракеты более опасны, чем то, что сконструировал Булл тридцать лет назад, но на самом деле это не так. Вероятно, творение Булла выглядит менее внушительно, но работу свою оно выполнит.

– Вопрос в том, что это за работа, – сказал Гамаш.

– Да, хороший вопрос.

– Если суперорудие на самом деле всего лишь громадная пушка, то может ли она стрелять обычными снарядами или же только специальными? – спросил Гамаш.

– Она может стрелять любым снарядом, каким ее зарядят.

Гамаш задумался над этим утверждением, произнесенным столь обыденным тоном.

– Включая и ядерную боеголовку?

Розенблатт чуть поерзал на стуле и кивнул.

– Химическое оружие? – спросил Гамаш.

Еще один кивок в ответ.

– Биологическое?

Розенблатт подался вперед:

– Она может выстрелить «фольксвагеном» в нижние слои атмосферы. И вообще абсолютно всем, чем ее зарядят.

После этих слов наступила пауза.

– Так что же она делает здесь? – спросил Гамаш.

Снова молчание, и наконец Розенблатт тихо произнес:

– Я не знаю.

– А предположить можете?

– Я не занимаюсь догадками. Я ученый. Догадки не входят в круг моих занятий.

Гамаш улыбнулся:

– Вы не правы. Ученые постоянно выдвигают гипотезы. Разве это не разновидность догадок? Попробуйте. Не верю, что вы сидели здесь и не думали об этом.

Профессор Розенблатт глубоко вздохнул:

– Возможно, мы имеем дело с прототипом для показа потенциальным покупателям. Этим можно объяснить и отсутствие спускового механизма. Стрелять из нее не предполагалось. Она – разновидность макета. Рекламный инструмент.

– Или?..

– Или же она собиралась как боевое оружие. Вы обратили внимание, куда она направлена?

– На Штаты, – ответил Гамаш. – Какая теория, на ваш взгляд, наиболее вероятная? Макет или боевое орудие?

Розенблатт покачал головой:

– Отсутствие спускового механизма для меня загадка. Был ли он изготовлен? Был ли удален? – Он посмотрел в глаза Гамашу. – Я действительно не знаю.

Арман Гамаш не очень поверил ученому, но понял, что сегодня не получит более определенного ответа.

– Хорошая новость состоит в том, что мы нашли суперорудие, прежде чем из него произвели выстрел, если намерение выстрелить вообще существовало, – сказал Гамаш. – К несчастью, это стоило жизни Лорану Лепажу.

Профессор Розенблатт внимательно посмотрел на собеседника:

– Вы в отставке. Почему вы занимаетесь этим делом?

– Лоран был моим другом.

Розенблатт кивнул. Слова Гамаша прозвучали просто. Изящно. И не менее убедительно, чем выстрел из пушки.

– И вы хотите отомстить? – спросил профессор.

Гамаш слегка наклонил голову:

– Надеюсь, что нет.

Теперь пришла очередь Розенблатта наклонять голову.

– Но вы не уверены.

– Вы нашли что-нибудь интересное в этих бумагах? – спросил Гамаш севшим голосом.

Розенблатт мельком посмотрел на него, потом опустил взгляд на бумаги:

– Жаль, много вымарано, но я не думаю, что здесь есть какие-то откровения.

– Откровения?