Природа зверя - Луиза Пенни (2017)

Лакост быстро прикинула: Мэри Фрейзер лет пятьдесят пять, Джеральда Булла убили в Брюсселе двадцать пять лет назад.

Фрейзер в то время было около тридцати.

Вполне возможно. Самый подходящий возраст для солдата.

– Вы уверены, что он мертв? – спросил Гамаш, и все глаза обратились на него.

– Что-что? – удивленно проговорила Мэри Фрейзер.

– Джеральд Булл. Агенты КСРБ видели его тело? Кто-нибудь из канадского посольства его опознал?

– Да, конечно, – ответил Делорм. – Он мертв. Пять пуль в голову – вполне достаточно.

Гамаш улыбнулся:

– Merci. Просто подумалось. А Джон Флеминг?

Агенты КСРБ уставились на него во все глаза, зато Лакост и Бовуар уткнулись взглядом в стол.

– Прошу прощения, – сказала Мэри Фрейзер. – Джон Флеминг?

– Да, – произнес Гамаш обыденным, даже дружеским тоном. – Он тут с какого бока?

Мэри Фрейзер посмотрела на коллегу, потом на полицейских. Наступило неловкое молчание.

– Вы в курсе того, что мы говорим о «Проекте „Вавилон“»? – спросила она.

– Oui, – вступил в разговор Бовуар. – Мы нашли пьесу Джона Флеминга, и тут, похоже, есть некоторое совпадение, только и всего.

– Вы ее нашли там же, где и пушку? – спросил Шон Делорм, пытаясь не потерять мысль и остаться в рамках логики.

– Нет, – признал Гамаш.

– Тогда почему мы об этом говорим? – Мэри Фрейзер снова посмотрела на полицейских, ожидая объяснения.

Но такового не последовало. Они продолжали молчать.

Однако Арман Гамаш не унимался.

– Значит, вам ничего не известно о сотрудничестве Джона Флеминга с Джеральдом Буллом и о его участии в «Проекте „Вавилон“»? – спросил он, переводя взгляд с Мэри Фрейзер на Шона Делорма и обратно.

– Клянусь вам, я даже не знаю, о ком вы говорите, – сказала Мэри Фрейзер, вставая. – Думаю, наш разговор исчерпал себя. Спасибо за компанию и за помощь. А теперь прошу нас извинить.

– У меня тоже дела, – сказал профессор. – Хочу перечитать свои заметки. А еще я хотел бы позаимствовать у вас вот это… – Он показал на листы распечатки. – Если вы не возражаете. Я верну.

– Интересно будет услышать ваше мнение, сэр, – сказала Лакост, передавая листы пожилому ученому.

Профессор Розенблатт уселся на мягкий стул у окна и сразу же погрузился в чтение.

Когда Габри ушел, приняв их заказ, Изабель обратилась к Гамашу:

– Это вы к чему?

– Что ты имеешь в виду?

– Я о Джоне Флеминге.

– Просто хотел увидеть их реакцию, – ответил Гамаш.

– И вы ее увидели, – сказала Лакост. – Они думают, что вы чокнулись.

– А ты? – спросил он, смягчая вопрос улыбкой. – Что думаешь ты?

Изабель Лакост смело встретила его проницательный взгляд:

– Я в жизни не слышала, чтобы вы задавали глупый вопрос, сэр. Иногда вы ошибаетесь, но глупостей за вами не числится. Видимо, вы искренне уверены, что какая-то связь здесь существует.

– А ты – нет?

Он перевел взгляд с Лакост на Бовуара, который опустил глаза.

– Я действительно не вижу тут связи, – призналась Изабель. – Булл и Флеминг использовали для своих творений популярную библейскую цитату, но из этого не вытекает, что они сотрудничали или знали друг друга.

Гамаш продолжал смотреть на Бовуара, и тот немного занервничал:

– Я согласен с Изабель. По-моему, вы подорвали уровень доверия к вам этих людей. Я видел, как эта Фрейзер пялилась на вас.

– Да, – сказал Гамаш, устраиваясь поудобнее. – Занятный состоялся разговор, правда? Она даже не спросила, кого я имею в виду, когда услышала имя Джона Флеминга.

И опять Лакост и Бовуар быстро переглянулись, что не ускользнуло от Гамаша.

– Что вы думаете об агентах КСРБ? – спросила Изабель с напускной веселостью в голосе, меняя тему разговора.

– Я думаю, что они слишком хорошо осведомлены о пушке, которую, по общему мнению, так и не создал давно умерший конструктор, – ответил Гамаш.