Отель «Петровский» - Альбина Нурисламова (2020)

И ничего, что Владимир был не в ее вкусе: она предпочитала мужчин интеллигентных, тонких, с написанным на лице интеллектом. Гусаров же был грубоват и простоват, хотя хотел казаться оригинальным: брил череп, носил бороду, не признавал пиджаков, предпочитая свитера и джинсы. Ларисе эти потуги казались нарочитыми, неумными, смешными, но, испытывая к Гусарову что-то вроде недоуменной брезгливости, она тем не менее гордилась его вниманием. И строила грандиозные планы.

Владимир дарил роскошные букеты и подарки, поражая размахом трат, водил на громкие премьеры, окружал ее заботой, старался быть милым и старомодно галантным. Они даже сексом до брака не занимались – Лариса интуитивно почувствовала, что может разочаровать его доступностью. Поэтому все случилось, как в романах девятнадцатого века, в первую брачную ночь.

И вот тут разразилась катастрофа.

Выяснилось, что в муже ее раздражает все: запах, исходивший от его тела, который прежде не чувствовался за ароматом туалетной воды – может, и вполне обычный сам по себе, но Ларисе до отвращения напоминающий запах переваренного мясного супа; привычка Владимира расхаживать по спальне в чем мать родила, натужное громкое сопение в интимные минуты, отсутствие фантазии и топорность поведения. Голос, смех, душная колючая борода, которая терлась о ее лицо, слишком волосатые руки – ее бесило все.

Лариса скрывала свои чувства, которые нарастали и нарастали, сколько могла – больше полугода. Пыталась не замечать, не обращать внимания, искать положительные моменты, напоминать себе, как муж добр к ней и щедр: после брака Владимир переписал на нее половину имущества, включая долю в предприятиях, а на вторую половину написал завещание. Ей больше не нужно было работать, в выходные она могла запросто слетать в Милан или Париж, смотреть на ценники в дорогих магазинах не было необходимости.

Те блага, что получила Лариса, радовали, ради них можно было и потерпеть, но один лишь вид мужа вызывал глухое раздражение, близость превратилась в пытку, притворяться становилось все сложнее.

А потом пришло избавление: Лариса случайно наткнулась на старые фотографии и увидела, что до странности похожа внешне на первую жену Гусарова. Ей это было безразлично, но зато дало возможность устроить истерику и раздуть ситуацию до абсурда, позволив себе бабские выпады вроде: «ты видишь во мне ее», «не меня ты любишь, а свою бывшую».

Это как-то могло объяснить «охлаждение» Ларисы, ее отстраненность. На несколько месяцев они отдалились друг от друга – к вящей радости Ларисы. Муж переживал, считал «ревность» проявлением любви, думал, что понимает жену, даже совестился, надеялся, что она отойдет, перебесится.

Ларисе было ясно, что долго этот цирк продолжаться не может, любому нормальному человеку понятно, что дуться в подобной ситуации – бессмысленно, так что ей вскоре придется сделать вид, что она все поняла и приняла.

Поэтому, когда Владимир внезапно умер, она, хотя и была потрясена, обрадовалась: уйдя из жизни, муж освободил ее (не говоря о том, что еще и озолотил). Ужасная, крамольная мысль, которую она никогда и ни за что не высказала бы вслух.

Занятая собственными переживаниями, Лариса почти не обращала внимания на то, что в последние недели перед смертью Владимир изменился. Она не любила его, поэтому не замечала тонких моментов, которые видны любящему глазу, но были ведь и совершенно явные, отчетливые признаки. Лариса могла бы вызвать его на откроенный разговор, расспросить, но… не вызвала, не расспросила.

Владимир нанял круглосуточную охрану и сменил сигнализацию на еще более дорогую и надежную. Купил оружие и завел собаку. Настаивал на том, чтобы в доме всюду постоянно горел свет – и даже спал при включенном ночнике. Повесил в спальне икону и зажег лампаду, хотя прежде не был религиозным.