На льду - Камилла Гребе (2016)

– Ты же обещал, – прошептала мама. – Как я могла тебе поверить. Ты такой же придурошный, как эта… девчонка.

Я уставилась в тарелку, где кусочки курицы плавали в бульоне. Я знала, как можно прямо сейчас вывести маму из себя. Достаточно было бы сказать, что в прошлый раз у нее прекрасно получилось оплатить счета, несмотря на неумение читать. Но, разумеется, я промолчала.

– Не втягивай в это Эмму, – пробормотал папа.

– Яблоко от яблони, – процедила мама. – Неудачники, – уточнила она.

– Знаешь, ты настоящая стерва, – сказал папа с таким видом, словно ему доставило облегчение наконец высказать все, что было у него на душе. – Стерва, – повторил он, делая ударение на каждом слоге.

– Будь осторожен, – ответила мама. – Я этого не потерплю. Ты это знаешь. Тысячи мужчин были бы счастливы иметь такую жену, как я. Да я в любой момент могу променять тебя на…

– Мечтай больше. Кому нужна пьянчужка с отвислыми грудями, которая только и умеет, что устраивать скандалы?

– Ну все, с меня хватит. Если тебя что-то не устраивает, проваливай. Я серьезно.

– Ты всегда так говоришь.

– Эмма, иди в свою комнату.

Я вскочила и бросилась бежать.

– И захвати свою чертову муху, – добавила она.

Я обернулась в тот момент, когда мама швырнула банку через всю комнату. Она пролетела у меня над головой, я подняла руки, чтобы поймать ее, но у меня не было ни единого шанса. Банка ударилась об стену и разлетелась на сотни осколков.

Я опустилась на корточки. Весь пол был усыпан разбитым стеклом. Высохшие веточки лежали у самой стены, и рядом бабочка. Одно крылышко сломалось напополам, а тельце стало совсем плоским. Я осторожно вытянула палец и потрогала ее. Синяя бабочка была мертва.

…Я иду домой под дождем. Деревья на аллее Карлавэгсаллен простирают к небу голые ветви, словно стремясь достать до облаков. Дорога завалена опавшей листвой. Может, Сигге где-то тут? – думаю я. Я долго искала его во дворе. И на Вальхалавэген тоже. Что, если он заблудился на улицах Стокгольма? И лежит где-то раненый, беспомощный и не может попасть домой? Или его кто-то подобрал? Вряд ли.

Я думаю, Йеспер убил его. Я останавливаюсь, закрываю глаза, поднимаю лицо к небу и представляю, как Йеспер сжимает своими большими руками тонкую кошачью шею и вышвыривает бедняжку в окно. Но это слишком невероятно. Все, что я вижу, закрыв глаза, это Йеспера, мирно спящего на пестром ковре. Словно в поле из подсолнухов. Грудная клетка вздымается в такт дыханию. Рот приоткрыт.

Я открываю глаза и иду дальше. Впереди безлюдная площадь Карлаплан. Жухлая листва скопилась на дне фонтана. Часть меня хочет прилечь на край фонтана и прижаться щекой к мокрой листве, но другая протестует. Во мне пробудилась жажда деятельности, жажда мести. Может, сдача кольца в ломбард стала последней каплей в чаше моего терпения. Так или иначе, я полна сил, и живот больше не болит. Я готова мстить.

Проходя мимо входа в метро, я слышу за спиной какой-то звук. Словно кто-то уронил книгу или пачку муки на землю. Я оборачиваюсь, но ничего не видно, только деревья в темноте. Я не чувствую страха, только зло. У меня нет никаких сомнений: это он стоит в темноте и поджидает меня, и это омерзительно.

– Эй! – кричу я в темноту. Никакого ответа. Единственное, что я слышу, это шум дождя и урчание мотора отъезжающей машины. В доме на улице Эрик Дальбергсаллен открыто окно. Из него доносятся музыка и голоса. Я оборачиваюсь и иду к деревьям. Свет фонарей ослепляет меня, я останавливаюсь, опускаю глаза.

– Выходи, трусливое отродье. Я знаю, что ты там. И тут тень выходит из темноты и движется вниз по улице Эрик Дальбергсаллен в направлении Вальхалавэген. Эхо шагов мечется между домами и замирает вдалеке. Мои ноги словно налиты свинцом. Я опускаю взгляд на свои сапоги на высоких каблуках и понимаю, что у меня нет никаких шансов догнать беглеца, уже исчезнувшего из виду.

– Мерзкий трус, я тебе покажу! – кричу я.