На льду - Камилла Гребе (2016)

– Именно так. Но ее рост ниже, чем у жертвы, хотя мы пока не отвергаем этот вариант. Следующая вероятная жертва – двадцатисемилетняя воспитательница детского сада Ангелика Веннерлинд из Броммы. Она собиралась поехать со своей пятилетней дочерью в отпуск в день убийства в доме Орре и бесследно пропала. Родители сказали, что она сняла домик, но они не знают где. Возможно, там просто нет мобильного покрытия, но эта женщина очень похожа на жертву. К сожалению, труп не в том состоянии, чтобы родители могли его опознать, но мы ждем снимок от дантиста.

– А третья? – спрашивает Санчес.

Бергдаль поправляет смешную шапку и показывает на третью картину.

– Эмма Буман, двадцать пять лет. До последнего времени работала продавщицей в одном из магазинов «Клотс и Мор», то есть там же, где был директором Йеспер Орре. Но это ничего не значит, поскольку там работают тысячи людей. Живет одна в квартире на Вэртавэген в центре Стокгольма. Родители мертвы. Тетя объявила о ее исчезновении три дня назад и связалась с нами, увидев потрет в газетах. Утверждает, что уже неделю не может связаться с племянницей и что она похожа на фотографию, за некоторыми различиями. По ее словам, у Эммы волосы длиннее, но она могла постричься, так что эту версию мы прорабатываем. Мы заказали зубные снимки всех троих, а затем судебный врач-ортодонт скажет свое заключение.

– Эмма, – произносит Манфред.

– Как в том письме, – говорю я, показывая на листок, пришпиленный вместе с другими материалами к доске.

– Что? – недоумевает Бергдаль.

– Мы нашли письмо дома у Орре. Подписанное Эммой. Судя по всему, у автора письма был роман с Орре, и она забеременела.

Бергдаль кивает.

– Недавнее?

– Этого мы не знаем. Мы нашли только письмо без конверта в кармане его джинсов.

– Можем сравнить почерк с почерком Эммы Буман? – спрашивает Манфред.

– Конечно, – отвечаю я, – но думаю, ортодонт успеет с заключением раньше.

Санчес смотрит в бумаги.

– Фатима Али, судебный врач, пишет, что жертва была беременна или родила ребенка. У Ангелики есть ребенок, что с другими женщинами?

– Мы знаем только про Ангелику. Но, возможно, кто-то из двух других тоже был в положении. Если Эмма Буман и есть та Эмма, что написала письмо, то она тоже была беременна.

После паузы Манфред продолжает:

– Я говорил со стекольщиком. Две недели назад он менял стекло в окне в подвале дома Йеспера Орре. Орре сообщил ему, что к нему в дом влезли, но ничего не украли. Он сказал, что Орре был взвинчен, но больше ничего подозрительного он не заметил.

Краем глаза я вижу, как Ханне делает записи в блокноте. Судя по всему, с годами она стала более аккуратной: строчит по бумаге так, словно боится упустить хоть одно слово. Десять лет назад она такой не была. Несобранная, легкомысленная, богемная. И она никогда ничего не записывала. У нее была отличная память. Санчес поднимается и поправляет блузку.

– Мы также получили информацию от наших коллег из местной полиции. Это они расследуют пожар в гараже Орре. Он идет по статье поджог с целью убийства, поскольку гараж тесно прилегает к жилым постройкам. Их выводы подтверждают версию страховой компании о поджоге. Криминалисты нашли на месте пожара следы бензина и пару канистр. Орре в тот вечер был в Риге на встрече с директорами магазинов. Сам он поджог устроить не мог, если в его планы входило получить страховую выплату.

– Он мог кого-то нанять, – предполагаю я. Санчес кивает и снова поправляет блузку, которая постоянно лезет вверх, открывая татуировку на плоском как доска животе.

– Разумеется. Но ничто не говорит о том, что Орре нуждался в деньгах. И к тому же у нас есть свидетельские показания соседки. Она утверждает, что видела, как какая-то женщина стояла на улице и смотрела на огонь. Она не может описать ее внешность, но помнит, что это точно была женщина.

– Прохожая? – интересуется Манфред.