Безликий - Павел Корнев (2017)

Рамон Миро шел первым, я двигался следом. Одну за другой мы проверяли комнаты на первом этаже и вскоре в кабинете с закопченным дымом углом наткнулись на импровизированную лежанку с изможденным молодым человеком, торс которого был замотан окровавленными бинтами. В помещении пахло дымом и гниющей плотью.

Мой спутник первым переступил через порог, потянул носом воздух и настороженно замер на месте, а когда раненый начал переворачиваться на бок, остановился и негромко попросил:

– Тише! Не шевелись!

Парень широко улыбнулся, разжал руку, и по грязным доскам покатилось ребристое яйцо ручной гранаты. Рамон крутнулся на каблуке, словно в танце, и сиганул обратно в коридор. Я не успел освободить проход, и крепыш попросту снес меня с ног. Мы рухнули на пол, и тотчас грохнул взрыв! Дощатая стенка оказалась пробита сразу в нескольких местах, но все осколки прошли выше; нас не зацепило.

– Да что ж такое! – прохрипел я. Звон в ушах сделался просто невыносимым.

– Их точно только четверо? – спросил Рамон, вставая с пола.

– Паспортов было четыре, – ответил я, принимая протянутую руку. Крепыш помог мне подняться на ноги и прошел в комнату. Угол с лежанкой оказался забрызган кровью, иссеченное тело анархиста безжизненно уставилось в потолок остекленевшими глазами.

Рамон подступил к окну и крикнул:

– Тито! Тащи сюда свой тощий зад! – затем обернулся и скомандовал уже мне: – Дуй за саквояжем толстяка! У нас в запасе не больше пяти минут, потом сюда нагрянет половина полицейских округа. Уходить будем по реке.

Чертыхаясь и охая из-за боли в отбитом теле, я выбежал на улицу и потрусил по тропинке. Застреленный мною толстяк так и валялся среди кустов, кожаный саквояж лежал рядом. Он оказался набит пачками денег – частично в банковских упаковках, частично просто стянутых аптечными резинками. Бумаг в сумке не обнаружилось.

Я выругался, с натугой перевернул на спину обмякшее тело и обшарил карманы, но отыскал лишь револьвер, зажигалку с портсигаром, бумажник и фальшивый паспорт. Оставалось надеяться, что Рамону повезет больше моего.

Прижав увесистый саквояж к груди, я рванул обратно на лодочную станцию, а там прямо в дверях столкнулся с выбегавшим на улицу Рамоном.

– Есть что-нибудь?! – с ходу спросил он.

– А что у тебя? – ответил я вопросом на вопрос.

– Ничего! Где деньги, черт тебя дери?!

Я молча сунул крепышу саквояж, перескочил через порог и побежал по коридору.

– Надо уходить! – крикнул вдогонку Рамон Миро. – Мы тебя ждать не будем!

Я ничего не ответил, заскочил в забрызганную кровью комнату со вставшим на дыбы в месте взрыва паркетом и бросился к закопченному углу, где на полу еще тлели угли. Там с избытком хватало бумажного пепла, я разворошил его, отыскал уцелевший уголок какой-то облигации и принялся разбирать остатки деревянных ящиков и картонных коробок. В одной из них сохранилась стопка сгоревших листов, но те рассыпались в прах прямо у меня в руках.

Дьявол! Эти выродки сожгли все, что могло связать их с ограблениями, а себе оставили только наличные!

Захотелось с завыть с горя, но я не стал рвать волосы и посыпать голову пеплом, выпрыгнул в окно и ринулся вдогонку за Рамоном и Тито, которые уже вели к берегу контуженого родственника.

Еще только не хватало отстать от них и угодить в облаву!

3

От кирас и карабинов мы избавились еще на берегу, попросту побросав их в мутную воду. Потом перетащили к реке плоскодонку и столкнули ее с прогнившего и покосившегося причала, благо лодку недавно привели в порядок: просмолили дно и даже смазали машинным маслом ржавые уключины.

Все это время я держался настороже, готовясь выхватить заткнутый за пояс пистолет, но нет – никто из подельников и не подумал избавляться от меня. Все торопились убраться отсюда до прибытия полиции.