Спящий - Павел Корнев (2016)

Анна закусила губу и решительно вытянула перед собой правую руку. Зверь без всякого почтения вспорол ножом кожу наследницы престола и своей лапищей крепко стиснул хрупкую девичью ладошку. Переполнявшее альбиноса свечение устремилось в принцессу, а сам он начал быстро меркнуть и терять материальность.

Я без промедления сжал свободную руку кузины и талантом сиятельного потянулся к отчаянно бившемуся в ней ужасу, а через него продрался еще дальше и глубже, к еженощным кошмарам с огненными ливнями, мерзкой вонью горелой плоти и яростным блеском нового светила в черных штормовых небесах Нового Вавилона.

Лившаяся из Зверя сила захлестнула меня бурным потоком и понесла по глухим закоулкам чужого сознания. Я не сопротивлялся ее давлению, наоборот – ускорял и разгонял, разжигая жгучее пламя чужого страха конца света, воплощая его своим талантом сиятельного в реальность.

Но прежде чем преуспел в этом, поток силы неожиданно иссяк.

Зверь растворился без следа, и старый кухонный нож с металлическим лязгом упал на пол, а самого меня отшвырнуло от кузины на кровать. Я перекувыркнулся через нее и скатился на ковер.

А вот принцесса Анна даже не шелохнулась. С раскинутыми руками она замерла посреди комнаты, и подобная недвижность статуи удивительным образом сочеталась с мраморной белизной ее кожи. Лишь по вспоротой ножом ладони продолжала струиться алая кровь, в остальном принцесса сохраняла полную неподвижность, не мигала и, казалось, даже не дышала.

Или и вправду не дышала?

Пересилив охватившую меня слабость, я поднялся на ноги, добрел до окна и с надеждой глянул на улицу, но в небе по-прежнему закручивалась черная призрачная воронка. Никакого огненного шторма, никакой ярости падающей на землю звезды.

Ангел не явился спасти нас. Я не справился.

А вот потусторонней жутью с Дворцовой площади веяло все сильнее, эманации зла пронзали душу и рвали ее на части. Реальность выцветала и разрушалась, не вынося противоестественного присутствия Миктлантекутли. Дневной свет померк, ярче солнца горели в пустых глазницах черепа ацтекского божества багряные огни.

– Все напрасно, – прохрипел я, сплюнув на пол сгусток крови. – Все зря…

Электромагнитное излучение больше не защищало Новый Вавилон, а сила падшего просочилась сквозь пальцы и растворилась без следа. Ничто не могло теперь помешать ацтекскому божеству смерти разверзнуть врата в свое подземное царство.

И помоги тогда нам всем Создатель!

Свет на площади окончательно померк; я попятился от окна и неожиданно понял, что дело вовсе не в угасшем солнце. Нет, всему виной было сияние у меня за спиной!

Я резко обернулся и сразу прикрыл глаза ладонью, не в силах вынести охватившего принцессу свечения. Кузина зависла с раскинутыми руками в полуметре от пола, ослепительные лучи вырывались из ее распахнутых глаз, платье прогорело в прах, а огненные нити жил горели под кожей, заполняя комнату неестественно ярким блеском тысяч и тысяч электроламп.

Силуэт принцессы поплыл, она начала терять материальность и одновременно увеличиваться в размерах, превращаясь в сгусток живого сияния, а потом – раз! – и с тугим хлопком распахнулись белоснежные крылья у нее за спиной.

Толчок сгустившегося воздуха оттолкнул меня к стене, но даже головокружение после крепкого удара затылком не помешало узнать эту ослепительную фигуру. Именно так выглядело во сне ангельское воплощение принцессы!

И только тут стало ясно, какую ошибку меня угораздило совершить. Кузина не боялась возмездия падших и не страшилась конца света, ее ужасала возможность лишиться своей человеческой сущности, раз и навсегда став кем-то иным!

Кретин! Чертов кретин!

Удары ангельского сердца отзывались в моей голове невыносимой болью, все краски в комнате выцвели и поблекли, а картины превратились в серые полотнища, словно принцесса без остатка впитала в себя их красоту.