Присягнувшие Тьме - Присягнувшие Тьме (2009)

Перила кончились. Я остановился. В следующую секунду я различил шорох шагов – почти что рядом. Я обернулся, будто мог что-то увидеть. Однако мир по-прежнему был затоплен молочной дымкой. Но вдруг ее пелена на мгновение разорвалась – и я действительно увидел.

Шествующие шеренгой призрачные фигуры.

Фигуры без лиц, похожие на сгустки тумана.

Сердце мое дрогнуло. В какой-то миг мне показалось, что все кончено. Меня охватил ужас. Я раскис даже физически. Именно в эту секунду наши враги могли бы взять нас тепленькими, но они опоздали.

Я успел мобилизоваться и наметил план действий. Они наверняка видели не лучше нас и ориентировались только по звуку наших шагов. На их стороне было лишь численное преимущество и лучшее знание сада. Но нулевая видимость причиняла им те же неудобства, что и нам.

Я решил лишить их единственного ориентира: звуков. Я потащил Манон в сторону от парапета. Три больших шага – и, миновав ряд кустов, мы ступили то ли на газон, то ли на клумбу. На мягкую почву, не шуршавшую под ногами.

И тут мне пришла в голову еще одна идея: воспользоваться тишиной и приблизиться к нашим недругам. Они, скорее всего, предположат, что мы прячемся в кустах или за деревом. Но вряд ли догадаются, что мы идем им навстречу!

Я шел по траве, используя свободную руку как зонд, слегка касаясь листвы, трогая стволы деревьев. Снова хруст гальки. Они проходили всего в нескольких метрах слева от нас. Я сделал еще шаг. Рукой нащупал кору дерева и, прижав к себе Манон, поставил ее между стволом и собой. Она замерла, затаив дыхание, и я почувствовал холод, исходивший от ее волос, коснувшихся моего лица. Волос покойницы.

Тут это и случилось.

Лохмотья тумана расползлись, и в образовавшемся просвете появились наши враги. Целую секунду, показавшуюся мне вечностью, я мог их разглядывать. На них были черные кожаные пальто – в точности как во времена вермахта. Из рукавов торчали крюки, клинки, шила. Холодное оружие будто срослось с их плотью.

Они напоминали инвалидов войны, перешедших в иное измерение. Калек, ставших машинами убийства. Я представил себе ампутированные руки, замененные страшными устройствами, предназначенными для того, чтобы резать, снимать кожу, потрошить…

Мы оказались на настоящем карнавале ужасов. На одном из мужчин был противогаз, на другом – маска лекарей XVII века, врачевавших чуму, – длинный черный клюв, а над ним две дыры. Открытое лицо третьего поражало своим уродством. Его белая, как фарфор, кожа была вся иссечена шрамами. Я ничуть не сомневался, что эти раны он нанес себе сам. Живи во зле и для зла. Истязай себя и других.

У Манон так громко застучали зубы, что я закрыл ей рот ладонью. Было уже не до стратегии. Бежать. Куда угодно, прочь от этого кошмара. Я вышел из укрытия, огляделся и схватил Манон за руку. Она меня задержала и погладила по щеке. Я повернулся, чтобы встретить ее взгляд, но на месте девушки стоял убийца.

Он сжимал мои пальцы и медленно водил металлическим крюком по моему лицу, словно проверяя, насколько оно нежное.

Доля секунды вместила в себя тысячу впечатлений. Я разглядел все. Длинные волосы. Шрамы. Респиратор, закрывавший дыру, зиявшую на месте носа. Я видел, как зависает надо мной крюк с ременным креплением.

Металлический коготь со свистом разрезал туман. Я нырнул в белизну, чтобы уклониться от удара. Меня пронзила боль, идущая от плеча и взорвавшаяся под ребрами. Я выронил пистолет. Рот наполнился вкусом железа.

Негодяй второй раз занес надо мной оружие, но промахнулся и угодил в куст. Не ощущая ничего, кроме жгучей боли, я бросился на крюк и придавил его своим раненым плечом, увлекая злодея в своем падении. Несмотря на потерю крови и бившую меня лихорадку, я схватил обеими руками его запястье и, прижав коленом, так вывернул, что кость отвратительно хрустнула.