Присягнувшие Тьме - Присягнувшие Тьме (2009)

В кабине послышался вздох облегчения. Свет – признак «классической» галлюцинации. Мы избежим кошмара.

Но Люк встрепенулся:

– Он исчезает… Я… – Голос его стал загробным. – Он превратился в точку… Булавочную головку… В конце туннеля… Мне кажется, это я несусь от него прочь… Я… – Из горла Люка вырвался хрип, и он просипел: – Я все дальше… Кругом черно… Я… Нет, подождите…

Он с трудом сглотнул. Дыхание его сделалось частым и болезненным.

– Свет возвращается… Он красный…

– Рассмотрите лучше… Опишите этот свет.

– Он смутный, неясный… Он живет.

– Как это?

– Он мигает…

– Как маяк, как сигнал?

– Нет… Он пульсирует… Как сердце…

В кабине воцарилось мертвое молчание. Атмосфера была пронизана волнением. Напряжение до того сгустилось, что казалось, под его напором сейчас лопнет стекло. Я опустил глаза на рубиновый свет датчика вокруг пальца Люка – материализованный образ того, о чем он говорил.

– Он меня зовет… Свет меня зовет…

– Что вы делаете?

– Я иду к нему. Я плыву по коридору.

– Коридор. Опишите мне его.

– У него живые стены.

– То есть?

Люк издал саркастический смешок, потом выгнулся, как будто у него болела спина:

– Стены… Они состоят из лиц… Лиц, погруженных в тень, рвущихся оттуда… они страдают…

– Вы слышите их призывы?

– Нет, они просто вопят и стонут… Им плохо… У них нет ртов. Вместо них открытые раны…

Мне вспомнился Данте:

Мы были возле пропасти, у края,

И страшный срыв гудел у наших ног,

Бесчисленные крики извергая[33].

Я подумал о ватиканских свидетельствах. Люк достиг своей цели – пережил негативный предсмертный опыт. Он стал «лишенным света».

– Вы все еще видите красный свет?

– Он приближается.

– А теперь?

Люк не ответил. Лицо его покрылось испариной. Казалось, он спускался в себя, преодолевал внутренние барьеры, физические и психические.

– Люк, что вы видите?

Мне в ноздри ударил какой-то запах. Резкий, лекарственный, смешанный с запахами камфары и экскрементов. Я его сразу же узнал – запах Агостины в «Маласпине». Люк разразился хохотом. Психиатр повысил голос:

– Что вы видите?

Люк протянул руку, как будто хотел до чего-то дотронуться. Его голос стал тонким-тонким:

– Красный свет… Стена. Изо льда… Или из лавы… Я не знаю. За ней что-то колышется…

– Что именно?

– Какое-то существо, прямо за стенкой. Можно сказать… Можно сказать, что оно плавает… в ледяной воде. Хотя я чувствую, что температура там как в жерле вулкана…

Ледяная кора – воплощение чистой скорби. Красная лава – символ душевной агонии. «Жерло» Люка оказалось открытой дверью в многоликий, бесконечный, вневременной мир. В ад?

– Опишите, что вы видите… Хотя бы отдельные детали.

– Я вижу… лицо… Оно горит. Я чувствую его жар, я…

– Опишите это лицо, Люк. Сосредоточьтесь!

– Я не могу. Я чувствую жар и холод. Я…

– Слушайте меня и описывайте, что вы видите…

Люк извивался в кресле. Провода вокруг его черепа сотрясались. Его лицо исказил тик, гримаса ужаса.

– Отвечайте мне, Люк!

– Глаза… налитые кровью глаза за ледяной стеной… – Люк был на грани истерики. – Лицо… Оно изранено… Я вижу кровь… вырванные губы… искромсанные скулы… Я…

– Продолжайте. Отвечайте на вопросы.

Его голова бессильно упала на грудь.

– Люк?

Глаза его были открыты. По щекам текли слезы. В то же время он улыбался. Страдания и испуг улетучились. Выражение лица было радостным. Он походил на изображения святых эпохи Возрождения в ореолах небесного сияния.

– Что происходит?

Его улыбка искривилась, стала злобной:

– Он здесь.