Присягнувшие Тьме - Присягнувшие Тьме (2009)

Что-то невыразимое проникло в комнату. Мне показалось, что запах гниения усилился. Я посмотрел на других. Корина Маньян дрожала. Левен-Паю чесал затылок. Специалист по изгнанию демонов крутил в руках «Римский требник», чувствуя искушение его открыть.

– Люк, кто там? О ком вы говорите?

– Таких вопросов не задавайте.

Голос Люка снова изменился. В нем появились брюзгливо-властные нотки. Психиатр не дал себя смутить:

– Опишите мне того, кого вы видите.

Люк усмехнулся, опустил подбородок. Его глаза пристально смотрели снизу на гипнотизера, в них была невыразимая ненависть:

– Я сказал: никаких вопросов в этом роде.

Зукка наклонился ниже. Завязалась настоящая схватка:

– У вас нет выбора, Люк. Опишите того, кто находится за стеной из льда. Или из лавы.

Люк нахмурился. Теперь его лицо стало отвратительным, холодным, злым. Оно источало недоброжелательство.

– Льда больше нет, – прошептал он.

– А что есть?

– Коридор. Только коридор. Черный. Голый.

– Есть ли что-нибудь внутри?

– Человек.

– Какой он?

Люк прошептал с нежностью:

– Это старик.

Люк быстро посмотрел в нашу сторону. На его лице было написано удивление. Мы тоже ничего не понимали. Каждый ожидал услышать про рога, козлиную бороду, раздвоенный хвост…

– Как он одет?

– В черное. На нем черное одеяние. Он сливается с темнотой. Выделяется только паутина.

– Паутина?

– Она блестит. У него над головой. У него волосы фосфоресцируют, излучают электричество.

Находиться в кабине становилось все тяжелее. Запах экскрементов усиливался, его нес мощный ледяной сквозняк.

– Опишите его лицо.

– У него белая кожа. Синюшная. Он альбинос.

– Какие у него черты?

– Оскаленные. Его лицо – сплошной оскал. Губы… Они растянуты, так что обнажены десны. Белые десны. Его плоть не знает света.

Теперь Люк говорил механическим голосом. Он давал нам холодный и беспристрастный отчет.

– Глаза. Какие у него глаза?

– Ледяные. Жестокие. С кровяной или огненной обводкой, не знаю.

– Что он делает? Он неподвижен?

Люк осклабился, повторив гримасу старика из туннеля. Это было отражение того, что сидело у него в мозгу.

– Он танцует… Он танцует во тьме. И волосы светятся у него над головой.

– А руки? Вы видите его руки?

– Скрюченные. Переплетенные на животе. Они похожи на его искривленные губы. Все его члены поражены сухоткой, – Люк улыбнулся, – но он танцует… Да, он танцует в тишине… И это Зло, которое действует… Во вселенской крови…

– Он с вами говорит?

Люк не ответил. Приподняв плечи, вытянув шею, он, казалось, к чему-то прислушивался. Не к словам гипнотизера, а к тому, что вещает старик из глубины жерла.

– Что он вам сказал? Повторите, что он вам сказал.

Люк прошептал что-то невнятное. Зукка повысил голос:

– Повторите! Это приказ!

Люк вскинулся, словно пронзенный невыносимой болью. Его лицо страшно перекосилось. Он прохрипел:

– Дина хоубэ овадана. – И повторил, перейдя на визг: – ДИНА ХОУБЭ ОВАДАНА!

Все помертвели. Вонь. Холод. Каждый, я в этом не сомневался, ощутил НЕЧТО. Некое ПРИСУТСТВИЕ.

– Что это означает? – все еще делал попытки Зукка. – Эта фраза – что она значит?

Люк сотрясся от хохота, глубинного, сокровенного. Потом его голова упала, он отключился. Гипнотизер окликнул его. Никакого ответа. Сеанс был окончен – «видение» Люка оборвалось на этой непонятной фразе.

Зукка дотронулся до своего наушника:

– Он в обмороке. Снимите аппаратуру и перевезите его в палату реанимации.

В полном безмолвии Тюилье и его ассистенты устремились к Люку. Остальные пока не шевелились. Мне показалось, что вонь и холод отступили. Их вытеснил звук голосов. Люди заговорили, чтобы немного ободриться. А главное, чтобы вернуться к реальности.