Всё начинается со лжи - Елена Лабрус (2020)

— Конечно, — невозмутимо взял следователь лист у стоящего рядом Кости. — Алескеров Ренат Азимович. — Зачитал год рождения. Потом поднял бумагу к лицу Алескерова и только что не припечатал ко лбу. — А вот это у меня знаешь, что? Заявление об изнасиловании.

— Да пошёл ты! — недоверчиво прищурившись, отмахнулся тот бутылкой. — Просто дайте сюда эту психованную дурочку. И вам всем ничего не будет. Она, между прочим, машину у меня угнала. Это я на неё должен заявление писать. Примете? — гнусно усмехнулся он.

— Эль, не подходи, — остановил меня Костя и я встала рядом с ним, не веря своим глазам. Пытаясь представить, что вот этот «принц Персии» мог сотворить такое с девушкой. Вот этими руками, что он сейчас махал.

Такой красивый парень! И не знаю, каких он был кровей, но назвать его «хач», как сказала Юлька, у меня бы язык не повернулся. А вот «сука» — легко.

— Эй ты, примешь заявление, старый козёл?

— Да ты бессмертный я вижу, — вернул следователь Косте заявление, подтянул рукава своего мятого костюма и, выйдя вперёд, вдруг схватил Алескерова за грудки, встряхнул как следует, а потом оттолкнул от себя.

Тот отлетел. Не удержался на ногах. Бутылка опасно саданула по стеклянной стене входа, когда он упал. И, вращаясь, покатилась по полу, когда, отшвырнув её, Алескеров не без труда, но всё же поднялся.

— Ну всё, падла, тебе хана. Хана! — оскалился он на следователя.

Казалось, он с трудом стоит на ногах. Весь разболтанный, как на шарнирах, нервный. Со стеклянным взглядом. Возможно, не просто пьяный, а ещё на какой-то дури.

От страха я вжалась в Костю. Но следователь не дрогнул.

— Слушай сюда, — и не шевельнулся тот. — Мне всё равно кто ты. Чей ты. Да будь ты хоть сыном господа бога, мне плевать. Неловко мне стало бы только перед твоей матерью, стыдно за такого сына. Читай по губам: у меня заявление. Об изнасиловании. У меня твоя ДНК. У меня столько всего, что никакие связи тебе не помогут. Ни один адвокат. Получишь по полной. И сядешь, сука, если не оставишь девчонку в покое.

— Она совершеннолетняя. Всё было по согласию, — явно включил Алескеров остатки мозга, выжженного алкоголем и яростью, и слегка пообмяк.

— А у меня тут врач, судмедэксперт и камеры, — ткнул следователь пальцем, показывая на потолок. — Сечёшь?

Алескеров не посмотрел куда показали, но хоть и зло сверкал глазами, уже не прыгал как блоха, и не кидался.

— Ты меня слышал? И я пока всё это попридержу. А, может, и совсем придержу, — он подошёл к Алескерову вплотную. — Но от девчонки отвали. Понял? — он многозначительно помолчал, наклонился к самому уху. — Я не слышу.

— Да понял я, сука, — отшатнулся тот, зло глянув на меня, — понял.

— Ну вот и славно, — делано смягчился следователь. — А пока можешь быть свободен. И, будь ласка, веди себя хорошо. А то я ведь могу и передумать.

— Да пошёл ты! — отмахнулся тот и рванул на себя дверь, покидая клинику.

Я без сил опустилась на стул в своём кабинете.

Опергруппа, переговариваясь о каких-то пустяках, словно ничего и не случилось, собиралась на вызов, с которого я их сорвала — где-то за гаражами нашли труп.

— Ты как? — сел рядом Костя.

— Какой матёрый дядька, — кивнула я в сторону двери.

— Будьласка-то? Он такой, да, — улыбнулся Костя. — Других не держим.

— Будьласка? — переспросила я.

— Выражение у него любимое «будь ласка», вот его за глаза так и зовут.

— Так уж и за глаза, — заглянул в проём следователь. — Давай, давай, Костя, будь ласка, шевели ногами, работа ждёт. — Он показал мне рукой на стол: — Все документы здесь. Там криминалист ещё в машине успел осмотреться, пока тот её не забрал и не уехал. Занесу потом результаты. И к девушке заскочу, поговорить.

— Спасибо! — встала я вслед за Костей.

— Не за что, — махнул Будьласка и ушёл.