Всё начинается со лжи - Елена Лабрус (2020)

Я во что было ни стало должна была забрать эти анализы!

И, скрестив пальцы на удачу, я постаралась придать лицу самый обыденный вид.

— Здравствуйте! Лейман. Я заказывала анализы. Они должны быть готовы, — рутинно спросила я и принялась рыться в сумочке, словно именно её содержимое интересовало меня сейчас больше всего, а не какие-то рядовые никому не нужные результаты.

— Да, есть, — равнодушно зевнула лаборант, пощёлкав клавишами клавиатуры. Лениво поднялась, не спеша ушла, не спеша вернулась и выложила передо мной три распечатанных на принтере листа и журнал — расписаться.

— А секвенирование? — едва скрывая волнение, даже не посмотрела я на в небрежно отодвинутые бумаги.

— Э-э-э… — обернулась лаборант к компьютеру, явно прикидывая, что это же ей опять к нему идти, искать, переться за результатами, но вдруг лицо её просветлело, словно она что-то вспомнила. — А! Его Тертицкая забрала, — и она опять зевнула, эта явно невыспавшаяся и слегка помятая лаборант.

И слава богам за эту её сонливость и лень! Ведь только благодаря им у меня всё и получилось. Почти.

— Но имейте в виду, — сурово свела она брови.

Я напряглась.

— Больше ДНК с того презерватива у нас нет. — Я облегчённо выдохнула. Видимо, не рискнув высказаться Анне Михайловне, она решила отчитать меня. — Отцовство, секвенирование, сходство с двумя другими образцами, — загибала она пальцы. — Презерватив не резиновый!

И я хотела возразить, что тут как раз тот случай, когда «резиновый». Но спасибо, что подсказала, какой именно образец ДНК предоставила для определения отцовства Ксения. Вот это меня и напрягло. Что отцовство да, мы подтвердили. Но то, что это ДНК именно Пашутина — нет. А я должна была убедиться! Для того и заказала сравнить презерватив с выплюнутой Пашутиным Владимиром Олеговичем жвачкой.

И пока я ставила в журнале подписи, из смежной комнаты высунула нос другая девушка.

— Галя, подожди, это же Лейман?

Что она сказала Гале, я уже не слышала, поспешно покинув лабораторию.

Но пока неслась к корпусу 17Б, как какая-то бандитка, уносящая ноги с места преступления, думала о другом.

Тертицкая подписала на анализ гена не ДНК плода, как думала я. А как раз образец «отца», всё из того же презерватива. И она просто гения, потому что подумала на два шага вперёд, когда я лезла к ней со своими никчёмными советами, что, если ребёнок мальчик, то анализ гена не нужен.

С колотящимся сердцем я поднялась по лестнице до кафедры. И уже там, в коридоре, не заходя, разложила на подоконнике и прочитала полученные результаты.

«Образец «ПВО» — Образец 1 (презерватив). Совпадение 100%»

«Образец «ПВО» — Образец 2. Вероятность отцовства: 0,0001%»

«Образец «ПВО» — Образец 3. Вероятность отцовства: 99,9%»

Почти оглохнув от потрясения, я пялилась в полученные результаты, и не сразу услышала, что меня зовут.

— Эльвира Алексеевна! — крикнула Калугина мне почти в ухо. — Ты то мне как раз и нужна, — вскинула она подбородок.

И по этому подбородку и её ледяному презрительному тону я поняла, что напрасно думала, что моего увольнения будет достаточно — Коган дотянулся и сюда.

Не только моей работе, но и моей научной карьере пришёл конец.

Глава 41. Эльвира

— Я надеюсь, обойдёмся без истерик? — голос Калугиной даже потеплел, когда она протянула мне заявление, написанное её рукой. Плохо получилось у неё и скрыть радость, что с этим неприятным делом покончено и она может идти дальше — нести студентам разумное, доброе, вечное, подписав мне «справедливый» приговор.