Зимнее серебро - Наоми Новик (2019)

— Отступись от меня и моих близких, — медленно произнесла она. — Отступись, Чернобог, ты дал мне слово, и я больше ничего у тебя не просила.

Пока демон таращился на Ирину, дверь отворилась. В спальню робко заглянула девчушка-судомойка: услышала, видно, мои крики и решила себе на беду проверить, не стряслось ли чего. Заметив демона, она со страху раскрыла рот, да так и остолбенела — как перепуганная зверушка. Демон тоже заметил судомойку и тут же кинулся к ней. Однако прямо перед девочкой он опасливо замер и лишь одним пальцем решился коснуться ее нежной щечки. Девчушка вся скривилась, отвернулась — а сама делает знаки от нечистой силы.

Я прикрыла рот руками и чуть было снова не заголосила. Но Ирина даже не шелохнулась. Так и стояла — высокая, прямая, гордая — и глядела на демона ясными глазами. Она и бровью не повела, когда демон с ворчанием отдернул палец, развернулся и снова пошел к нам, весь бурля от злости. Но теперь у него хватало ума не касаться нас, хотя ему очень хотелось. Он встал поодаль и в бешенстве затопал ногами.

— Нет! — завизжал он. — Нет! Я давал слово только про тебя и твоих близких!

— Верно, — согласилась Ирина. — Она тоже из моих близких. Тут все мои близкие, мой народ, каждая живая душа в Литвасе. Все до единого. И ты никого из них отныне не тронешь.

Демон не сводил с нее взгляда. Плечи его поникли; пламя в глазницах пригасло, зубы потускнели. Он стиснул их и выкрикнул:

— Лгунья! Обманщица! Лишила меня пира! Украла мой престол! Но это не конец. Я найду себе новое царство, новый очаг. Уж я-то с голоду не зачахну!

Демон весь содрогнулся. Пламя внутри его совсем улеглось. Все его тело начало облачаться в кожу; бесовское нутро накрылось лицом царя как маской. Даже пышные царские одежды и те возродились в целости: и шелк, и бархат, и кружево. Я закрыла лицо руками, чтобы ничего не видеть, и забилась в уголок на диване. Демон направился было к двери, но Ирина, отняв руку от моего плеча, резко окликнула его:

— Чернобог! Он тоже из моих близких. Отступись и от него, как от остальных.

Я вся обомлела: зачем же она теперь-то демону перечит? Демон замер, и в глазах царя, похожих на драгоценные камни, замелькали рубиновые отсветы.

— Нет! — огрызнулся демон. — Нет, не отступлюсь! Он мой по обетованию, по честному уговору, и мне нет нужды отдавать его тебе!

— Но ты уже отдал, — возразила Ирина. — Ведь ты заставил его жениться на мне. Право жены превыше права матери.

Она стянула с пальца серебряное кольцо и ухватила царя за палец. Демон попытался вырваться, но Ирина держала крепко и ловко насадила кольцо ему на палец до костяшки.

У демона лицо запылало гневом; он раскрыл рот словно бы в крике, но не издал ни звука. Все тело у него выгнулось дугой. Сияние в его утробе устремилось вверх, увенчанное алым огоньком — будто свечку несли по темной комнате. Сияние разгоралось ярче и ярче — и вдруг рывком метнулось вверх. Один-единственный, зато огромный пылающий кусок угля вырвался из горла царя и упал на коврик перед камином. Из угля взметнулись кривые багровые языки, повалил дым, все бурлило, шипело, трещало и плевалось — ярость изливалась на нас как из распахнутой алой пасти.

Девчушка-судомойка хоть и сползла по стене полумертвая от испуга, а все же не растерялась. Она шустро метнулась к железному ведру с песком, золой и огарками, что стоял возле камина, и опрокинула все это на огонь. И еще само ведро сверху нахлобучила.

И, оставив так, в страхе отступила. Из-под ведра потекли струйки дыма, на коврике по ободку обозначилось черное горелое пятно, но дальше не поползло. Да и дым почти сразу развеялся. Девчушка тяжело дышала. А потом она ошалело глянула на меня и потрогала щеку — то место, где чернело еле заметное крошечное пятнышко. Но руки у девочки были все в саже, так что, едва она коснулась щеки, пятнышко и вовсе затерялось.