Не?свобода - Татьяна Богатырева, Евгения Соловьева (2019)

А Бонни откровенно наслаждался моей реакцией. Мне даже показалось на миг, что именно этой смены ролей он ждал целых полгода, ждал, оттягивал удовольствие и предвкушал. И сейчас ему так же ошеломительно горячо, как и мне.

Поднеся бокал к моим губам, он велел:

– Пей, mia dolce, – и положил ладонь мне на шею.

Пить вот так, из его рук, глядя ему в глаза, ощущая горлом его пальцы, чувствуя прохладу стекающих по коже капель… о, боже! Полный улет! А как, наверное, это смотрится со стороны… если крупным планом… да, в моем следующем сценарии будет такая сцена!.. А Бонни это поставит. Так же, как сейчас – для Кея, чьи шаги я слышу. Он тоже босиком и наверняка одет, мне не видно с такого ракурса. И отрывать взгляд от глаз Бонни я не хочу, это слишком… слишком интимно и как-то… не знаю… как заговор? Мы оба сейчас делаем это не только для себя, но и для единственного зрителя.

Единственного, для кого Бонни ставит мюзиклы уже десять лет. Сейчас, когда он наклоняется к моим губам, а я подаюсь ему навстречу – я понимаю это как никогда ясно. Как и то, как Бонни планировал мизансцену и ракурс: лучший ракурс для Кея. И еще я знаю, что Кею нравится то, что он сейчас видит. Нравится, как я вытягиваюсь струной, навстречу губам Бонни и его рукам. Как я прогибаюсь в пояснице, покорно приникаю к мужскому телу, запрокидываю голову – и губы Бонни скользят по моему напряженному горлу…

13

Шаги раздались совсем близко, остановились, и я, наконец, увидела мужа. Да, одетого. Классическая рубашка с запонками – с ума сойти, как эротично выглядит эта маленькая снобская деталь: запонки с черными камнями и крахмальные, кипенные манжеты! И сильные, изящные руки с идеальным маникюром и золотистыми, словно светящимися тонкими волосками на тыльной стороне кисти.

Кей неторопливо дотронулся до моих приоткрытых губ, погладил подушечкой пальца нижнюю. Так, словно я – произведение искусства. Драгоценность в его коллекции.

Я замерла, словно мотылек в прочной паутине мужских взглядов и прикосновений. Удивительно яркое, пронзительное ощущение! Полет – и в то же время полная беспомощность, зависимость… Сумасшедше сладко вот так ждать, чего же захочет мой лорд и повелитель, и всем сердцем жаждать исполнить его желание…

Когда милорд отстранился и сел за стол, я не сдержала разочарованного стона. Мне показалось, или милорд улыбнулся? Едва заметно, мимолетно улыбнулся, довольный шоу, и жадно раздул ноздри, словно принюхиваясь. Не к ужину на столе, нет. Ко мне. К Бонни…

– Ай!..

Я вскрикнула от неожиданной боли между ног, выгнулась еще сильнее и снова замерла. Не красоты ради, а от страха: сейчас Бонни держал меня под лопатки одной рукой, другой же что-то такое делал с зажимом, от чего мне было одновременно и больно, и томительно жарко, и… Не знаю, откуда в моих ощущениях взялся восторг и драйв – словно от исполнения особенно эффектного номера на сцене, когда публика замирает в удивлении, и вот-вот разразится аплодисментами. Но в отличие от сцены, к драйву примешивалась изрядная доза смущения. Я слишком хорошо разглядела себя в зеркале, и слишком хорошо представляю, что сейчас видит Кей.

Шлюху.

Бесстыдную, развратную, готовую ублажать мужчин любым способом шлюху.

И ему это нравится! Я ни с чем не перепутаю этот взгляд, раздевающий меня – нет, нас обоих!

Голод на лице милорда проступил явственнее. Скулы заострились, подбородок напрягся, взгляд потяжелел. Обычно бледные губы стали яркими, хоть и не потеряли своей жесткости. И от ощущения его возбуждения мое усиливалось, словно в резонансе, и ладонь Бонни под моими лопатками казалась раскаленной, а его пальцы… Ох, не надо!.. Нет!.. Нет, не останавливайся…