Воронята - Мэгги Стивотер (2012)

— Делай третий выбор, — сказала Блу. — В следующий раз ты должен принести с собой тетрадь.

— Не помню ту часть, где она говорила про тетрадь.

— Это потому что эту часть сказала я, только что. В следующий раз, когда тебе будут гадать на картах, записывай. Тогда ты сможешь сравнить все с тем, что происходит на самом деле, и будешь знать, прав ли экстрасенс.

Теперь он смотрел на нее, но она не была уверена, что он и в самом деле смотрел на нее.

— Хорошо, буду записывать.

— Я спасу тебя от проблемы в сей раз, — добавила Блу, склонив голову назад, как только Адам поднялся на ноги. Ее пальцы и кожа жаждали парня, с которым день назад она держалась за руки, но стоящий перед ней, кажется, не был тем парнем. — Моя мать хороший экстрасенс.

Засунув руки в карманы, он щекой потерся о плечо.

— Так ты думаешь, мне стоит послушать ее?

— Нет, тебе стоит послушать меня.

Быстрая улыбка Адама была достаточно хрупкой, чтобы сломаться.

— И что ты говоришь?

Блу внезапно испугалась за него.

— Будь храбрым.

Всюду была кровь.

«Теперь ты счастлив, Адам?» прорычал Ронан. Он стоял на коленях рядом с Гэнси, который бился в конвульсиях в грязи. Блу смотрела на Адама, и ужас на ее лице был хуже всего. Это была его ошибка. Ронан был вне себя он потери. «Это то, чего ты хотел?»

Сначала, когда Адам открыл глаза после кровавого сна, его тело трясло от адреналина, он не был уверен, где находится. Адам чувствовал, как он поднялся в воздух, пространство вокруг было не таким, слишком мало света, слишком много воздуха над головой, звук его дыхания давящего на него со стен.

Тогда он вспомнил, где он был, в комнате Ноа с узкими стенами и высоким потолком. Новая волна страдания нахлынула на него, и он мог идентифицировать ее источник очень точно: ностальгия. В течение нескольких минут Адам лежал там, не засыпая, рассуждая сам с собой. Логически Адам знал, что он ничего не упустил, что фактически у него был Стокгольмский синдром, он идентифицировал отца с похитителем, считая его добрым, когда тот не бил его. Объективно, он знал, что был оскорблен. Он знал, что повреждения оказались хуже, чем просто ушиб, с которым он когда-то приходил в школу. Он мог бесконечно анализировать свои реакции, сомневаться относительно своих эмоций, задаваясь вопросом, будет ли он поступать точно так же со своим ребенком.

Но лежа в черноте ночи, все, о чем он мог думать, было: «Моя мать никогда не заговорит со мной снова. Я бездомный».

Призрак Глендовера и энергетическая линия не покидали мысли Адама. Они казались ближе, чем когда-либо прежде, но вероятность удачного исхода казалась менее прочной, чем когда-либо прежде. Велк был там, и он искал их дольше, чем Гэнси. Конечно, своими способами он найдет, что хотел, раньше, чем они.

«Мы должны пробудить энергетическую линию».

В голове Адама была каша из мыслей: последний раз отец ударил его, Свинья с Гэнси внутри притормозила рядом с ним, двойник Ронана на кассе в тот день, когда он решил, что ему нужно пойти учиться в Аглионбай, кулак Ронана, врезающийся в лицо его отца. Он был переполнен желанием слишком многого, чтобы расставить приоритеты, и это все вгоняло его в отчаяние. Чтобы не работать так много часов, попасть в хороший колледж, выглядеть правильно в галстуке, все еще не быть голодным, съев тоненький бутерброд, который он принес на работу, ездить на великолепном Ауди, который остановил бы взгляд Гэнси один раз после школы, отправиться домой, ударить отца самому, в собственной квартире с гранитной столешницей и телевизором по размеру больше, чем стол у Гэнси, быть частью чего-то, вернуться домой, вернуться домой, вернуться домой.

Если бы они пробудили энергетическую линию, если бы они нашли Глендовера, он смог бы заиметь все эти вещи, большинство из них.