Моя любимая свекровь - Салли Хэпворс (2019)

Но, в отличие от меня, Диана не собирается ничего затушевывать. Пару недель назад она попросила Арчи и Харриет представить себе, каково это, когда хочешь что-то сказать, а тебя никто не слушает. Через несколько минут Арчи пришел ко мне и сказал, что всегда будет слушать дедушку, и, к его чести, с тех пор он очень терпелив. Харриет не проявила такого сочувствия, заявив, что не понимает, почему бы ему просто не смотреть телевизор, зачем трудиться с кем-то разговаривать. Я колеблюсь между пониманием того, что она всего лишь ребенок, и чувством ответственности за то, что однажды Харриет окажется в большим мире и будет навязывать свое мнение любому, кто будет слушать.

Конец близок. Тома уже несколько раз то клали в больницу, то выписывали – из-за самых разных болезней: инфекция верхних дыхательных путей, проблемы с дыханием, боли и общая слабость. Диана постоянно в движении: кормит Тома, возит его в кресле, дает ему лекарства. Она звонит врачам и медсестрам, дает указания, договаривается. Она словно бы стала продолжением его: стоит ему только взглянуть на нее, как она вскакивает со стула и начинает ухаживать за ним.

Болезнь Тома временно положила конец семейным проблемам. Мы все действовали как единая слаженная команда: возили его на приемы к врачам, мотались по городу за различными приборами, предназначенными для того, чтобы сделать его существование чуть более комфортным. Но у всех разбито сердце. У меня разбито сердце. Я не могу понять, как эта семья выживает без него.

Я наблюдаю, как Диана то и дело вытирает слюну, скапливающуюся у него в уголках рта. Она что-то говорит ему, и вокруг его глаз собираются морщинки, губы кривятся, и я знаю, что он пытается улыбнуться. Когда Том умрет, мы будем безутешны, но для Дианы все обернется намного хуже. Не знаю, что с ней будет. Не знаю, как она будет жить дальше.

41

ЛЮСИ

НАСТОЯЩЕЕ…

– Олли арестован? – спрашивает Нетти.

Она сидит на полу в моей гостиной, окруженная деталями из конструктора «Лего», пока Патрик развлекает детей игрой в пятнашки, которая подразумевает лужи раскаленной лавы и подушки, на которые нужно вставать, чтобы не обжечь ноги. Когда соседка в тренировочном костюме опознала в Олли того, кто приходил в дом Дианы в день ее смерти, а Джонс сказала, что она хочет поговорить с Олли в участке, я позвонила Нетти, чтобы узнать, может ли она помочь с детьми. (Я бы никогда не попросила ее об одолжении для себя, но я знала, что к детям Нетти непременно приедет и мне определенно нужна ее помощь.)

– Нет, он просто должен ответить на какие-то вопросы. Он скоро вернется.

Но на самом деле я понятия не имею, правда ли это. Когда Олли уезжал с Джонс и Ахмедом, он не был арестован, но откуда мне знать, не арестован ли он сейчас? И я не знаю, вернется ли он через пять минут или через пять часов. Я знаю только, что в день смерти Дианы он был одет в бело-голубую клетчатую рубашку… и что он рано вернулся с работы, хотя и не выглядел больным.

Теперь я задаюсь вопросом, почему так вышло.

Лицо Нетти искажено тревогой. Нетти – младшая сестра, на шесть лет младше Олли, но всегда казалась старшей. И несмотря на наши проблемы, я знаю, что она любит своего брата.

– Ты в порядке? – спрашиваю я ее, и на глаза ей тут же наворачиваются слезы.

Расчистив себе место рядом с ней, я опускаюсь на колени.

– Извини.

Достав из-за манжеты бумажный носовой платок, она вытирает глаза.

– Я не знаю, что со мной… просто столько всего происходит.

Я неловко зависаю рядом с ней. Когда-то я в такой ситуации обняла бы Нетти, но отношения у нас уже не те, поэтому я только успокаивающе кладу руку ей на плечо. К моему изумлению, она в ответ обнимает меня за шею.

– Шшшш, – шепчу я. – Все в порядке.