Вкус пепла - Камилла Лэкберг (2011)

— Не говори мне, что ты не замечала, как Пер-Эрик начал к тебе охладевать. Он уже не так часто звонит, тебе с трудом удается его отыскать, когда он нужен, во время ваших свиданий он кажется рассеянным. Уж я-то, слава богу, достаточно изучила своего мужа за сорок лет совместной жизни и знаю, как он поведет себя в такой ситуации. А кроме того, мне также стало известно, что у него появился новый объект страстного увлечения — некая брюнетка тридцати лет, секретарша в его фирме.

— Ты лжешь! — воскликнула Агнес, глядя на одутловатое лицо Элисабет, которое вдруг подернулось в ее глазах мутной дымкой.

— Думай что хочешь. Можешь сама спросить Пера-Эрика. А теперь, мне кажется, тебе пора уходить.

Элисабет поднялась, вышла в переднюю и демонстративно протянула гостье ее серебристо-серую шубку.

Еще не до конца осознав услышанное, Агнес молча последовала за ней и, не успев опомниться, очутилась на крыльце; она стояла, пошатываясь под порывами ветра. Постепенно в ней начала подниматься такая знакомая злость. Она сама все проморгала, хотя могла бы и догадаться! Как только ей взбрело в голову поверить мужчине! За это она теперь и наказана тем, что во второй раз стала жертвой предательства.

Словно бредя через воду, она медленно двинулась к машине, которую оставила рядом на улице, и, опустившись на водительское место, долго сидела в неподвижности. Мысли копошились в голове, как растревоженные муравьи, прокладывая все новые ходы непримиримой злобы и ненависти. Все былое, задвинутое в темные закоулки сознания, выползло оттуда и нахлынуло на нее. Пальцы, стискивающие руль, побелели. Она откинулась на подголовник и прикрыла веки. Картины жутких лет в бараке каменотесов всплывали перед ее внутренним взором, она чуяла вонь навозной кучи и запах пота, исходивший от возвращающихся с работы мужчин. Она вспомнила страшную боль, испытанную при родах, от которой то и дело погружалась в беспамятство. Запах дыма от пожара во Фьельбаке, в котором сгорел дом; бриз, дувший на корабле, который вез ее в Америку; шипение и хлопанье пробок от шампанского; любовные стоны безымянных мужчин, с которыми она лежала в постели. Безутешный плач потерявшейся на пристани Мэри; постепенно слабеющее, а затем смолкшее дыхание Оке; голос Пера-Эрика, снова и снова дающий ей обещания. Обещания, которых он даже не собирался сдержать. Все это и много чего еще промелькнуло перед закрытыми глазами Агнес, и ничто из увиденного не гасило ее ярости, а только раздувало все сильней и сильней. Она делала все, чтобы устроить себе такую жизнь, какой заслуживала, создать те условия, для которых была рождена. Но жизнь, или, если угодно, судьба, все время подставляла ей ножку. Все были против нее и всеми силами мешали ей получить причитавшееся по праву: отец, Андерс, американские кавалеры, Оке, а теперь вот Пер-Эрик. Длинная цепочка мужчин с одним общим знаменателем: все они сначала использовали, а потом предавали ее.

Когда наконец спустились сумерки, все воображаемые и настоящие обиды сфокусировались в ее мозгу в одну нестерпимо жгучую точку. Пустым взглядом она неподвижно смотрела перед собой на дорожку, ведущую к дому Пера-Эрика. И тут на нее снизошло спокойствие. Однажды в жизни она это спокойствие уже испытала и знала: оно рождается из уверенности, что остается один-единственный выход.

Сидя в неподвижности, она прождала несколько часов, и вот наконец фары его автомобиля прорезали тьму. Сама Агнес уже потеряла счет времени — оно перестало иметь значение. Все ее душевные силы сосредоточились на одной стоящей перед ней задаче, и не оставалось ни намека на сомнение. Всякая логика, всякое понимание возможных последствий улетучились, уступив место нерассуждающему желанию действовать.

Сузив глаза, она наблюдала, как он паркуется, как берет портфель, который всегда лежал у него рядом на пассажирском сиденье, и выходит из машины. Пока он аккуратно запирал дверцу, она осторожно завела мотор и включила передачу.