Игра в ложь - Рут Уэйр (2018)

Снаружи слышны шаги, клацанье собачьих когтей по деревянным мосткам. Оборачиваюсь к двери – той, что выходит на берег. В проеме Кейт с Теей – отряхивают сандалии от влажного песка. Кейт смеется. Напряжение, не отпускавшее ее последние сутки, наконец-то ослабило хватку. Впрочем, сто́ит Кейт взглянуть на нас с Фатимой, как ее лицо снова каменеет от тревоги.

– Девочки, вы чего? Что-нибудь случилось?

– Я уезжаю.

Фатима начинает собирать осколки. Зачем-то кладет их на сушилку для посуды, вытирает руки и делает шаг ко мне.

– Я еду в Лондон. Срочно. Вместе с Айсой.

– Никуда вы не едете.

Тон Кейт не допускает пререканий.

– Айса, что ты молчишь? – выкрикивает Фатима. – Тебе нельзя здесь оставаться! – Жестом она обводит гостиную. – Ты в опасности, сама знаешь! Скажи им! Скажи про записку!

– Про какую еще записку? – Лицо у Теи вытягивается. – Да что происходит, черт возьми?

– Кейт получила записку, – выдает Фатима. – Там сказано: «Может, и ее в Рич кинешь, а?». Кейт, кто-то все знает! Это Люк, да? Ты ему говорила? Поэтому он овцу убил?

Кейт молчит, только удрученно качает головой. Наверное, отрицает – но что именно? Тот факт, что открылась Люку? Предположение, что это Люк убил и подбросил овцу? Или ее движения – вообще не ответ?

– Кому-то все известно! – вновь повторяет Фатима, едва не переходя на визг. – Тебе надо уезжать отсюда!

Кейт закрывает глаза и придавливает веки пальцами. От очередного крика Фатимы «Ты меня слышишь вообще?» вздрагивает.

– Фати, я никуда не поеду. Сама знаешь почему.

– Ну и почему? Чего проще – упаковала чемодан и уехала!

– Сама подумай: ничего ведь не изменилось. Тот, кто написал записку, в полицию не обращался. Выходит, либо это провокация, пустые домыслы, либо шантажисту есть что терять. Мы по-прежнему в безопасности. А вот если я вдруг сорвусь, уеду – тогда всем станет ясно, что я что-то скрываю.

– Оставайся, если так, – упрямится Фатима. Она уже схватила свою сумку и тянется за солнцезащитными очками. – А я уеду. У меня нет причин здесь торчать.

– Есть у тебя причины, Фати.

В голосе Кейт слышится металл.

– Ты должна остаться, по крайней мере, до завтра. Должна пойти на вечер встречи. Неужели не понимаешь – если не пойдешь, вся наша версия превратится в пыль. Зачем в таком случае мы вообще собрались через целых семнадцать лет?

Кейт не озвучивает истинную причину. В этом нет нужды. У каждой из нас перед глазами – броский газетный заголовок.

– Твою мать! – выкрикивает Фатима. Швыряет сумку на пол, бежит к окну, приникает лбом к стеклу, которое держится в раме буквально на честном слове, и повторяет: – Твою мать!

Наконец с видом прокурора оборачивается.

– Скажи, Кейт, какого черта ты нас вообще собрала? Удостовериться, что мы тоже день и ночь трясемся?

– Что? – У Кейт такое выражение лица, будто Фатима отвесила ей пощечину. – Нет! Господи, конечно, не для этого! Как ты могла подумать?..

– Ну а для чего тогда? Для чего? – напирает Фатима.

– А как бы иначе я вам сообщила? – криком отвечает Кейт.

Смугло-оливковые щеки пошли красными пятнами – то ли от стыда, то ли от гнева. Чуть совладав с собой, Кейт продолжает, обращаясь к Верному – словно не в силах смотреть на нас троих.

– Как бы я иначе сообщила? По электронке? Ни вам, ни мне такая улика не нужна. По телефону звонить, выкладывать все? А вдруг ваши мужья подслушали бы, даже и случайно? Я позвала вас, потому что считаю: вы имеете право узнать об этом от меня, глядя мне в глаза. Потому, что это самый безопасный способ. И да, потому что я – эгоистичная сучка, и мне одной такое бремя не по плечу.

Кейт тяжело, очень тяжело дышит; с минуту мне кажется, что она готова разрыдаться. Зато Фатима несмело подходит к Кейт и заключает ее в объятия.

– Прости, – лепечет она. – Мне очень стыдно. Правда. Прости.