Могила в горах - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2019)

Даже не успев ответить, она просто последовала за ним. На самом деле ей хотелось пойти к Мелике, жене Саида, одной, им предстоял тяжелый разговор. Но когда она рассказала Мехрану, что ей нужно поговорить с Меликой о том, что Леннарт хочет с ней встретиться, Мехран проявил такую же решительность, как только что с Эйером. Отныне они будут заниматься этим вместе. Он будет участвовать во всех ее действиях. По крайней мере, пока дело касается Хамида и этого журналиста. Обсуждению это не подлежит. Мехран будет рядом с ней. Она гордилась тем, как он внезапно вызвался взять ответственность на себя, но вместе с тем не могла отделаться от ощущения, что он на нее больше не полагается. Это казалось ужасным. Ей хотелось только расставить все по своим местам и узнать, что произошло с Хамидом. В той же степени ради детей, в какой ради себя.

Они шли молча. Осенний вечер выдался прохладным. Как только скрылось солнце, стало значительно холоднее. До зимы еще оставалось несколько месяцев, но казалось, что в этом году холода наступят рано. Они свернули налево и пошли кратчайшим путем через холмы между высокими коробками домов. Мелика с сыном жила в другом конце большого жилого района Ринкебю, и дорога туда занимала около четверти часа. С Меликой она теперь встречалась не особенно часто. Поначалу, сразу после исчезновения мужей, они виделись все время, но теперь казалось, будто они слишком сильно напоминают друг другу об утрате, и поддержка, которую они вначале ощущали друг в друге, превратилась в бесконечные дискуссии о правильном и неправильном. После исчезновения к Мелике не приходил никто из шведов, кроме полицейского в форме, и вначале, когда Шибека заговаривала об этом, они сразу ссорились. Мелика считала, что Шибека во всем подозревает связь и заговоры. Шибека же считала, что Мелика отказывается видеть разные возможности, которые необходимо исследовать.

Они очень по-разному переживали горе. Мелика винила во всем новую страну, где они живут, и замкнулась, твердо придерживаясь порядков своей родины. Шибека, напротив, стремилась получить ответ, стала активной. Продолжала учить шведский, начала работать, писать письма и звонить в разные инстанции. Ей хотелось добиться ответа, не уклоняться. Впрочем, по большому счету они не так уж отличались друг от друга. Обе были женщинами, которые не сдаются, возможно, из-за этого у них и возникали трения, они избрали разные пути и упорно защищали свой выбор. Шибеке иногда казалось, что слишком упорно.

Когда они стали приближаться к голубовато-серому многоэтажному дому Мелики, Шибека почувствовала, что у нее слегка сводит живот. Правильно ли она поступает? Не попросить ли Мехрана подождать снаружи? Так было бы проще. Они остановились перед подъездом. Мехран обернулся и посмотрел на мать. Показал на несколько пустых качелей на маленькой игровой площадке слева от дома.

– Папа качал меня здесь за несколько дней до исчезновения.

– Я знаю.

– Наверное, поэтому я сюда больше почти не хожу.

Шибека кивнула. Он поднял взгляд на дом. Большинство окон светилось.

– Ей это не понравится, – сказал он, словно прочитав ее мысли.

– Я знаю.

– Она хочет забыть. В точности, как остальные, – осторожно произнес Мехран, вдруг явно расстроившись.

– Мехран, хочет не забыть. Ей хочется, чтобы все опять стало, как обычно. Мне тоже. Мы просто пытаемся достичь этого разными способами.

Мехран взял ее за руку и посмотрел на нее. В его красивых темных глазах таилось что-то печальное, чего она прежде не видела.

– Но, мама, как обычно больше уже быть не может.

Она кивнула.

– Ты умен, Мехран. Я всегда буду тебя слушаться. Обещаю.

Мехран вдруг обнял ее. Это было так приятно. Ей весь вечер хотелось обнять его, и по тому, как он прижался к ней, она чувствовала, что он мечтал о том же.

Теперь они вдвоем.

Она и старший сын.

Хамид продолжает жить в нем.