Могила в горах - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2019)

Огромный ротвейлер хотел идти дальше. Двигаться. Он сидел возле расположившегося на скамейке мужчины, просительно глядя на него карими глазами. Чарльз ощущал призывный взгляд пса, прекрасно сознавая, что прогулка отнюдь не оправдала ожиданий. Он надеялся, что, пока пройдется с собакой по десятикилометровой беговой дорожке в близлежащем лесном массиве, сумеет разобраться в событиях последних часов, но не получилось. Воздух был холодным и прозрачным, даже тем лиственным деревьям, которые дольше всех сопротивлялись осени, пришлось сдаться и сменить зеленую окраску. На дорожке, кроме них с собакой, никого не было. Идеальные обстоятельства для того, чтобы разобраться в мыслях, вызванных ранним телефонным звонком, но казалось, будто каждый раз, когда он ставил ногу на землю, начатые размышления обнулялись. Он ни за что не мог ухватиться. Все расплывалось.

Это было необычно. Даже немного пугающе. Он всегда умел на бегу перерабатывать имеющуюся информацию и быстро принимать решения. По роду своей профессии он не всегда мог полагаться на возможность сесть и сопоставить варианты – часто ему это удавалось, но не всегда. Полученное им образование было нацелено на способность мыслить быстро, когда того требовала ситуация. Правда, в тех случаях почти всегда примешивался повышенный уровень адреналина. Тело и мозг работали на полную мощность. А звонок Александра Сёдерлинга вызвал, скорее, ощущение подавленности. Усталость из-за того, что событиям, на которых он уже поставил точку и успокоился, не дали спокойно уйти в историю.

Всего через километр он уселся на одну из скамеек возле маленького озера.

Что им известно, что они могут узнать, чего им никогда не вычислить?

Они связали сгоревшую машину с трупами на горе. Это неудачно, но не более того. А что было до? Те два мужчины. Или, точнее, те четверо. От него требовалось просто наблюдать. Учиться у лучших – жестоких и неколебимых. Но времена требуют жестокости.

Он испытал это на себе.

«Когда думаешь, что им больше не выдержать, продолжай еще двадцать секунд, потом еще десять», – говорили неколебимые.

Снова и снова.

А в промежутках вопросы.

Где? Когда? Кто еще?

Снова и снова.

Где? Когда? Кто еще?

Ошибки там. Ошибка позже. Когда он думал, что сможет получить помощь, надеялся, что тот, кто всегда находился рядом, еще раз проявит лояльность и надежность.

Предательство.

Трудное решение.

Патриция Велтон. Он помнил, как ждал ее. Несколькими часами позже. В какой ярости она была, когда наконец появилась. Как она кричала ему о некачественной информации, спрашивала, как, черт возьми, ожидается, что она будет выполнять свою работу, если сведения о цели не соответствуют действительности? Он не понимал, о чем она говорит. Она объяснила. Это он помнил, дальше хуже. Он ударил ее. Быстро и сильно. Она оказалась совершенно не подготовлена, а он был очень хорошо натренирован на атаки такого типа, поэтому она упала. Без сознания. Затем – в машину, к ущелью, посадить ее на водительское место и направить машину с дороги. Последовать за ней, опустошить бензобак и поджечь.

Досадная авария. Вплоть до настоящего момента.

Может, поэтому ему так трудно сосредоточиться? Из-за того, что беспокойство смешивалось с воспоминаниями о вытесняемом горе? Потому что авария превратилась в убийство. Он убил Патрицию Велтон, а те, на кого она работала, не славятся умением забывать и прощать. Пока нет ничего определенного. Пока это лишь предположения в вечерней газете, но он знал, что за ним приглядывают. Стоит предположениям получить официальное подтверждение, и за ним начнут охотиться, в этом он не сомневался. Пожалуй, лучше подготовиться. Есть люди, способные его защитить. Он имеет доступ к лучшему, чем можно обладать, если хочешь убедить могущественных женщин и мужчин прийти тебе на помощь.

К информации.