Могила в горах - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2019)

Леннарт вошел в зал для игры в бинго на улице Санкт-Эриксгатан. Помещение основательно обновили. Исчезли люминесцентные лампы с потолка и доминировавшие раньше обшарпанные сосновые столы с отметинами от сигарет. Стены были заново покрашены, а на полу лежал красивый узорчатый ковролин, который хорошо сочетался по цвету с современной скругленной мебелью в отсеке, отведенном для кафе. Освещение теперь обеспечивалось множеством светодиодных светильников, которые удачно подчеркивали белые столы и темно-зеленые стены. Помещение больше напоминало современный ресторан или ночной клуб, чем зал для игры в бинго, если, конечно, абстрагироваться от стоящих в центре комнаты длинными рядами игровых автоматов. Освещенные яркие экраны и сосредоточенные игроки в удобных креслах перед ними создавали антураж центра связи или диспетчерского пульта в каких-нибудь научно-фантастических комиксах. Пульта, управляемого очень пожилыми людьми. Хоть помещение и преобразилось, клиенты остались теми же – здесь никакого обновления не произошло. Скорее, они стали еще старше, более сгорбленными, седыми и прокуренными. Леннарт был, наверное, самым молодым. Конкурировать с ним мог только мужчина с гнусавым голосом в пикейной тенниске, который сидел на освещенном подиуме и выкрикивал номера шаров бинго, вылетавших из аппарата рядом с ним. Чувствовать себя самым молодым Леннарту было непривычно. В кафе и ресторанах Стокгольма он все чаще ощущал себя старым по сравнению с другими посетителями, а здесь ситуация была обратной. Здесь он становился все моложе и моложе. У него возникло подозрение, что Анита любит это место именно поэтому. Тут она снова чувствует себя молодой.

Леннарт уселся в дальней части комнаты, от улицы его закрывал большой картонный щит, оповещавший о магической способности бинго убивать время, одновременно позволяя зарабатывать большие деньги приятнейшим образом. Он посмотрел на свою карточку бинго и сообразил, что если бы опустил деньги и включил перед собой экран, то смог бы отметить крестиком один из только что выкрикнутых номеров.

Номер двадцать четыре.

Двойка-четверка.

Он даже задумался, не поиграть ли немного, но тут увидел Аниту. Как всегда, в коричневой юбке и слишком толстом вязаном свитере. Чтобы скрыть полноту, предположил он. Каштановые волосы убраны в узел. Лицо тщательно накрашено, но чуть слишком сильно и чуть слишком ярко. Пытается выглядеть стильно, но толком не знает, что для этого надо делать. «Типично для Аниты Лунд, – подумал Леннарт. – Хочет многого, но плохо понимает, как этого достичь».

Она работала каким-то ответственным за персонал в Главном управлении полиции, но перессорилась со всеми и вся. Ее несколько раз переводили с должности на должность, и вот теперь ей отвели роль администратора, отвечающего за повышение квалификации. Звучало красиво, но на практике ничего не значило. Она штамповала и регистрировала поступающие заявления и отправляла их к тому, кто действительно принимал решения. Леннарт в некотором смысле понимал, что она озлоблена, жизнь у нее получилась не такой, как она мечтала. Она являла собой образец человека, неустанно отстаивающего свои права.

Такие люди выплескивают свое разочарование на всех, у кого жизнь сложилась удачнее.

Они считают, что во всем виноват кто-то другой.

Видят недостатки во всех системах, но не замечают их у себя.

Обычно именно такие люди сливают информацию прессе. В начале своей журналистской карьеры Леннарт думал, что информаторы рассказывают о проблемах из соображений нравственности, чтобы сделать мир лучше. К сожалению, в реальности все было по-другому. У большинства источников мотивы были гораздо более простыми: деньги, пережитые несправедливости и месть. Не слишком красиво, но дело обстояло именно так.

Анита увидела его. Когда она села рядом, он улыбнулся.

– Привет, Анита.

– Привет, Леннарт.

– Можно спросить, а в свободное время ты сюда тоже ходишь?