Одинокие души - Эшли Дьюал (2017)

— Прячешься? — презрительно спрашиваю я и делаю шаг к ней навстречу. — Очень смелый поступок, учитывая, что все люди в клубе страдают чисто по твоей вине.

— Не понимаю, о чем ты, — огрызается Наташа, и достает из кармана нож. — Подойдешь, и я тебя прирежу.

— Это ты умеешь.

— Да, умею.

— Просто… просто скажи мне, — с болью в голосе отрезаю я, не в состоянии сдержать огромный ком эмоций в горле. — Как ты живешь с этим?

— Живу с чем?

— Его кровь на твоих руках! — взрываюсь и протираю лицо. — Ты виновата в том, что его нет. Как ты с этим миришься?

— С чем мирюсь? — с абсурдом выкрикивает Наташа. — Ты двинулась разумом, Кобра?

И тут до меня вдруг доходит одна странная вещь. Сгорбившись, я удивлённо расширяю глаза и шепчу:

— Ты не знаешь? — мой вопрос больше похож на утверждение. Перейдя с ноги на ноги, Рыжая фыркает.

— Точно. Совсем свихнулась.

— Боже мой, — прикрываю рукой рот. — Ты ничего не знаешь.

— Да, о чем ты, Кобра?

Я отхожу назад и врезаюсь спиной в стену. Почему-то мне кажется, что данное известие совсем не обрадует, стоящую передо мной, рыжеволосую девушку.

— Стас умер, Наташа, — мертвым голосом сообщаю я, и поднимаю глаза на Третьякову. Та недоуменно вскидывает брови. — Сегодня утром состоялись его похороны.

— Что ты такое говоришь? — раздраженно кидает Рыжая.

— Он не оправился после… после той раны.

Девушка затихает. Её глаза следят за мной, исследуют лицо на наличие обмана, но затем неожиданно наполняются слезами. Нож выпадает из худых пальцев. Схватившись руками за лицо, Наташа резко отходит назад, взрывается плачем и оседает на пол. Сгорбившись, Третьякова кладет голову на кафель и начинает стонать, словно раненное животное.

Не знаю, что чувствовать. Она убила Шрама. Я её ненавижу. Но почему-то жалость вскипает в крови. Я оглядываюсь, прикусываю губу и выдыхаю:

— Он не захотел обращаться в больницу, чтобы у тебя не было проблем.

— Идиот! — орет она, извиваясь в судорогах. — Почему? Почему он так сделал? Почему так поступил?

— Наверно, потому что даже после стольких месяцев, он любил тебя.

Новая порция стонов.

Я сжимаю руки в кулаки. Понятия не имею, что делать. Добить сейчас эту суку, или пожалеть? Господи, какие разные эмоции!

Выдыхаю и резко приближаюсь к Наташе.

— Скажи мне, кто предводитель, — гладу руки на её плечи, хорошенько их встряхиваю. Рыжая поднимает на меня свои красные, слипшиеся глаза и постанывает. — Давай же! Это не вернет Стаса, но зато позволит остаться в живых другим!

— Я не могу сказать, — плачет Третьякова. — Не могу.

— Но почему?!

— Потому что должна ему.

— Кому? — меня начинает злить эта мыльная опера. Или Рыжая говори правду, или я бросаю её здесь, наедине с убивающей душу болью. — Кому ты должна?

— Я не могу сказать, — стонет Наташа. — После того, как меня выгнали из стаи, я общалась лишь с одним человеком, который и поставил меня на ноги. Я обязана ему жизнью! Он не бросил мою тушу, когда все отвернулись, мать вашу, и кинули меня за борт!

— Ты же видишь, что происходит! Погибли 16 подростков, теперь Стас! Неужели ради него, ты не скажешь мне правду? Неужели ради него, ты не попытаешься помочь своей бывшей стае?

После упоминания имени предводителя, Третьякова вновь горбится и начинает рыдать. Я разочарованно отбрасываю её плечи. Нет времени на психологический час.

— Значит так, — протираю лицо и указываю пальцем в сторону Наташи. — Жди меня здесь. Я попытаюсь остановить бойню в клубе, слышишь? А ты приди в себя, и найди силы рассказать мне правду.

Рыжая не отвечает. Я в принципе на это и не рассчитываю.