Мертвая зыбь - Юхан Теорин (2015)

Никак не может отдышаться, на лбу капли пота. Лифт не работает, и ему пришлось, бедняге, тащиться на четвертый этаж. Все, как полагается: костюм, галстук, сорочка, но под сорочкой такое брюхо, что, наверное, и на второй подняться нелегко.

– Хорошо, – произносит будущий квартирант. – Устраивает.

– И парковка удобная.

– Спасибо, у меня нет машины.

Осмотр квартиры занял не больше пяти минут. Что осматривать? Комната и кухня.

– Я снимаю ее. На полгода.

– У вас работа связана с поездками? И без машины?

– Предпочитаю поезд и автобус. Пока приходится часто переезжать… но я жду, что дирекция переведет меня на постоянную работу. Дома.

Нильс все еще примеряется к новому имени. И к новой жизни. Он словно врастает в нее, в эту новую жизнь, а прошлая с каждым днем все более подергивается пеленой забвения… но память о ней не исчезает, она сохранилась, она существует, словно под прозрачным колпаком. Новая жизнь – новая свобода, персональный номер, паспорт, с которым он может свободно пересечь почти любую границу. Но он все равно не может избавиться от чувства, что она не настоящая, эта его новая жизнь. Коста-Рика, годы в Мексике, целый год под Амстердамом, последний год в пустой квартире в Бергшё под Гётеборгом… все это видится нереальным. Иногда Нильс просыпается в холодном поту: ему кажется, что он опять вдыхает тяжелые испарения Коста-Рики.

– Позвольте спросить, сколько вам лет?

– Сорок четыре.

– Самый расцвет, – одобрительно кивает хозяин.

– Это как посмотреть… возможно, вы правы.

На вопрос, когда же он сможет, наконец, вернуться, Фритьоф отвечал уклончиво.

– Торопиться – значит ошибиться, – сказал он три недели назад по телефону. – Имей терпение, Нильс. Ты похоронен в Марнесе, трава на могиле все гуще. И твоя старушка-мать иногда приносит цветы. Она ждет тебя.

– Как она?

– В порядке… Но она получает открытки, – сказал Фритьоф после паузы. – Странные открытки. Сначала из Коста-Рики, потом из Мексики, из Голландии. Ты что-нибудь про это знаешь?

Еще бы ему не знать. Все эти бесконечные годы он посылал матери открытки. Но всегда был предельно осторожен.

– Я никогда не писал обратный адрес.

– Она, конечно, рада этим открыткам… но гуляют слухи, что Нильс Кант жив. Полиции, конечно, плевать на сельские сплетни, но в Стенвике не унимаются. Поэтому торопиться не следует. Ты меня понимаешь?

– Понимаю… Но что будет, когда я приеду на Эланд?

– Хороший вопрос, – чуть ли не скучающе произнес Фритьоф, – что будет, то и будет. Явишься домой к мамочке. Но сначала займемся кладоискательством, ведь так?

– Мы же договорились. Как только вернусь, сразу покажу, где трофей.

– Ну и хорошо. Осталось дождаться подходящего случая.

– И когда такой случай подвернется?

Но Фритьоф уже повесил трубку.

Этот человек, называющий себя Фритьофом Андерссоном, просто взял и повесил трубку.

Похоже, проект под названием «Нильс Кант» для него уже завершен. Нильс Кант мертв. Мертв и похоронен на кладбище в Марнесе.

– Оплату попрошу вперед.

– Хорошо, – говорит Нильс. – Могу заплатить прямо сейчас.

– Если мне понадобится, чтобы вы съехали, я должен предупредить вас не меньше, чем за месяц.

– Мне хватит.

Ну нет, Нильс еще не мертв. Он возвращается домой.

И если человек по имени Фритьоф Андерссон придерживается другого мнения, он делает большую ошибку.

29

Герлоф смотрел в окно автобуса и размышлял. Немного, правда, вздремнул между Боргхольмом и Чёпингсвиком, но когда автобус выехал в альвар, его словно под руку кто-то толкнул. И теперь он сидел, напряженно думал и ругал себя на чем свет стоит.