Мертвая зыбь - Юхан Теорин (2015)

– Алло? Эрнст? Это я, Юлия. Дочь Герлофа…

На потолке подвешены два легчайших деревянных парусника, отправляющихся в плавание при малейшем движении воздуха. Направо – кухня. Все чисто, прибрано, деревянный стол и два легких стула. Налево спальня, кровать аккуратно застелена.

Она прошла в гостиную с диваном, телевизором и большим панорамным окном с видом на каменоломню и пролив. На журнальном столике ворох газет и книг. На стене – полированные шестиугольные каменные часы с аспидно-черными сланцевыми стрелками.

Странно, что, кроме этих часов, никаких поделок из камня не видно. Или они так надоели Эрнсту, что он старается не держать их, по крайней мере, дома?

Она вернулась в прихожую и беспокойно огляделась, точно боялась, что вот сейчас, прямо сейчас из щели в стене ни с того ни с сего выскочит какой-нибудь покрытый слизью голливудский монстр. Вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь.

Постояла немного, подставив лицо под лучи не по-осеннему теплого солнца. И что делать дальше? Эрнст просто-напросто вышел куда-то и забыл запереть дверь.

Она посмотрела на каменные скульптуры, выставленные вдоль обрыва каменоломни. Рядом с ними – небольшой, выкрашенный в красный цвет сарайчик, окруженный крошечными, совсем, похоже, недавно высаженными березками, а у сарая – несколько необработанных, ждущих своей очереди каменных блоков. На некоторых видны следы долота, но работа явно не закончена. Нелепые головы, черные пустые глазницы. Так, наверное, выглядят тролли, которые похищают детей. Герлоф рассказывал, что раньше, если у каменотесов пропадал какой-то инструмент, в этом винили троллей. Подумать на товарища считалось немыслимым.

Она с трудом отвела взгляд от этих страшноватых фигур и посмотрела на готовые, отполированные скульптуры. Модели маяков, круглые, украшенные резьбой крышки для колодцев, солнечные часы и пара широких могильных камней. Без надписей.

Внезапно у нее появилось ощущение – чего-то не хватает. Слишком уж большой прогал между двумя скульптурами. И тут же вспомнила, чего именно, – вчера она издалека видела что-то похожее на модель марнесской часовни с высоким шпилем. Юлия подошла поближе и увидела небольшое круглое углубление. Часовня исчезла.

Она подошла к краю каменоломни, похожей на гигантский бассейн со спущенной водой. Глубина небольшая, всего несколько метров, но обрыв крутой, почти вертикальный. Похоже на какой-то лунный пейзаж. И вдруг она увидела эту часовню. Она упала с обрыва в каменоломню. Шпиль показывал в сторону залива.

Странно… Скульптура уцелела при падении.

А рядом с моделью часовни в нелепой позе неподвижно лежал Эрнст Адольфссон. Изо рта его стекала струйка крови.

Эланд, май 1945 года

Все стало по-иному. Назревают большие перемены. И в мире, и в его, Нильса Канта, жизни. Он это ясно чувствует.

Солнце в альваре шпарит, как никогда, дует свежий морской ветер, вся степь в цветах. Трава изумрудно-зеленая, такая бывает только весной. Неприметные черточки в небе вдруг превращаются в ласточек, они пикируют вниз, как черные стрелы. Стремительный волнистый прочерк над самой землей – и снова в небо.

Весна взялась за дело всерьез, и Нильс полон надежд и ожиданий. Ему уже почти двадцать, он взрослый и совершенно свободный человек. Вся жизнь впереди, и он создан для больших дел.

Ему уже неудобно гоняться с ружьем за зайцами. Не по возрасту. Теперь у него другие планы.

Пора выходить в большой мир. Война кончилась, в Стенвике делать нечего. Куда угодно. Взять бы с собой Майю Нюман. Он думает о ней довольно часто. Но странно, они почти никогда не разговаривают. Кивок при встрече, вот и все, и то если она одна. Если ему в ближайшее время не подвернется возможность поговорить с Майей Нюман, уедет один.