Джон - Вероника Мелан (2015)

Ей хотелось рыдать, орать, бить ладонями по стеклу, лишь бы назойливый незнакомец, как проклятая муха, пропал – исчез из ее воображения, с этой улицы, из ее жизни. А потом – она глазам своим не поверила! – рука в перчатке (так ей показалось) прошла прямо сквозь стекло – сомкнулись на запирающем штырьке пальцы, потянули его наверх – раздался предательский глухой щелчок…

У нее не вышло даже завизжать – в этот момент Каську скрутил спазм тошноты.

– Я тебя ненавижу! Слышишь?! НЕНАВИЖУ!

Ей бы молчать, ей бы перестать его злить – ведь так будет лучше? – но нервы сдали. Она хрипела, плевалась и рычала, как подбитый в бочину зверь.

– Что бы ты ни сделал со мной, я тебя убью! Я найду тебя, найду, даже если придется вернуться из другого мира – я буду пинать тебя по ребрам, выбивать зубы, я расчленю тебя, понял?! Расчленю самолично!

Она всегда старалась быть «хорошей», но в этот момент, сидя в темно-синей Тойоте и глядя безумными глазами на мужчину в серебристой куртке, раз и навсегда поступилась одномоментно «устаревшими» принципами.

– Мне все равно, что ты со мной сделаешь, урод! Тебя найдут! Я сама тебя найду, слышишь? Живая или мертвая!

В тот момент, когда Яна кинулась к водителю, чтобы попытаться его придушить, рука в перчатке резко оторвалась от руля, мелькнула перед ее глазами, и… мир вдруг погас. В застывшей, словно испытавшей в последний момент степень крайнего удивления и шока, памяти запечатлелся ледяной, будто вопрошающий «совсем съехала с катушек?» взгляд серо-зеленых глаз и сжатые в линию от злости губы.

* * *

Он не мог не злиться – другой бы уже убил за такое. А он, Джон, терпеливо сносил все ее оскорбления, выпады, попытки нанести ему же вред.

Стерва. Совершенно неуправляемая и неуравновешенная особа, законченная истеричка. Просто дура. Гавкает на него, как собачка на огромного хищника, не понимая, что одно движение, и от нее – собачки – останется мокрое пятно с размазанными по земле кишками.

Измотала его своими визгами. А проснется связанная, будет визжать еще громче – залепить ей рот? Но как тогда вести диалог?

А диалог бы им не помешал.

Несмотря на раздражение, Сиблинг понимал такую реакцию – запихни его кто самого в машину, и он приложил бы все усилия, чтобы вывести противника из строя – жестко, беспощадно и «насовсем». А она – девчонка. Слабая, неумелая и не очень умная, однако стоять за свою жизнь пытается – похвально. Другого бы, наверное, подобный норов и отпугнул бы.

Но не его. Цель оправдывает средства.

Прежде чем приводить «жертву» в чувство, рот он ей все-таки залепил.

– Давай, просыпайся. Очнись.

Яна приходила в себя медленно. Поначалу застонала, накренилась, на автомате подергала привязанными к конструкции, которую он соорудил вокруг кресла из стульев, запястьями и тут же вздрогнула. Задергалась сильнее, завращала глазами – явно начала соображать и тут же побледнела, перепугалась.

– М-м-м-м! М-м-м-м-м-м-м!!!

– Не мычи, не поможет.

Он сидел перед ней на втором кресле; рядом на кофейном столике лежал закрытый кейс – Джон молча наблюдал за «пациенткой». Та, истошно визжа в кляп, совершила несколько резких движений руками, затем ногами (их он связал тоже), с минуту дрыгалась, пробуя избавиться от пут; наконец, поняла, что это невозможно, и сникла. Принялась затравленным взглядом оглядывать квартиру: темно-зеленые шторы, унылые (некогда цвета морской волны) обои, потертую мебель. Маленький выпуклый телевизор у окна, две аляповатых картины друг напротив друга, покрывающий кровать у дальней стены синтетический плед, старый, лежавший здесь еще в прошлом веке ковер.

– Все, успокоилась?

Она его ненавидела – это читалось по взгляду. Сил все меньше – ярости все больше. Мда, так на него не смотрели даже спецотрядовцы в худшие времена. Ну, да не за любовью он сюда и пришел.

По крайней мере, не до того, как выяснит все, что нужно.