Джон - Вероника Мелан (2015)

Беда заключалась в другом – теперь ему хотелось трогать ее еще. Сильнее, плотнее, дольше – почувствовать упругость чужого тела, ощутить отдачу.

«Более тесный контакт. Как подвести к нему?»

Да и способен ли он на этот «более тесный» контакт сам? А что, если орган, который много лет скучал между его ног в отсутствии прямого действия, не среагирует? Он опростоволосится?

К черту стыд – пробовать лучше, чем не пробовать. Так он не только сможет узнать больше об их телесной друг на друга реакции, но и удовлетворит странное, не первый час тянущее внутренности желание.

Яна смотрела в окно. Давно уже наплевала на попытки завязать разговор, вытянуть полезную информацию из похитителя или отвлечь его от основного дела – проведения замеров – пустой болтовней.

Когда почувствовала на себе пристальный взгляд, она повернулась, нахмурила тонкие брови, еще ближе подтянула к себе колени и недружелюбно спросила:

– Чего? Чего ты на меня так смотришь?

* * *

– Слушай, – шурша серебристой курткой, мужчина расположился напротив, подался вперед и долго вглядывался в ее лицо – смотрел пристально, глубоко, с непонятным выражением на дне серо-зеленых глаз, – чем заставил разнервничаться.

– Ну?

Яна поерзала в кресле – затекла нога. Пусть ее уже не связывали, не резали и, в общем, если не считать пары почти безболезненных уколов, с утра так и не пытали, бдительности она не теряла, потому как помнила: «если человек дурак, то это надолго». А привезший ее сюда мужик, может, дураком и не был, но определенным сдвигом крыши отличался точно. Всё чем-то ее обматывал, трогал, щупал, мычал, думал, лепил к коже датчики – в общем, утомил. То говорил, что заплатит, то отмалчивался, то не хотел уточнять, во сколько отпустит утром. А если не отпустит вообще?

Тяжелый день, долгий – она запомнит его надолго.

– Ну, так чего?

«Выйти бы уже на улицу, прогуляться. А еще лучше домой, к пьяным за стенкой соседям. А ведь могла бы пойти этим вечером на тренировку…»

– А ты могла бы со мной переспать?

– Что-о-о-о?!

От неожиданности Каська закашлялась. Вот же… моральный урод! Нет, она знала, что все этим закончится, – определенно знала. И стоило ли столько тянуть? Мурыжить ее проводками, создавать антураж, прикидываться исследователем? Сразу нельзя было сказать: «Хочу тебя трахнуть?» Все они одинаковы – мужики – все! Внутри клокотала ярость.

– Не могла бы!

От злости скрипели зубы.

– Почему?

Хотелось фырчать тигрицей, но, так как делать этого эффектно не выходило, приходилось надеяться, что одного разъяренного вида будет достаточно для того, чтобы объяснить этому… нахалу, что именно она думает о нем самом и о его непристойных и вполне предсказуемых предложениях.

«Нахал», однако, казался искренне удивленным ее отказом.

– Ты ведь сказала, что я «не урод»?

– И что?! – интересно, кровь закипела достаточно, чтобы из ушей повалил пар? – Я что, с каждым «не уродом» должна спать? Ты так себе это представляешь?

– А внешней привлекательности недостаточно?

– Ты… больной вообще?!

Мужчина напротив, кажется, смутился. Правда, всего на секунду.

– Я… необычный. Признаю.

– Необычный? – встать бы с этого кресла, врезать бы ему по физиономии и пнуть бы заодно по яйцам. Нет, он за кого ее принимает – за шлюху?

– Да знаешь ли ты, что для того, чтобы женщина решила с кем-то переспать, ей нужны чувства?

– А между нами разве их нет? Никаких?

Он, кажется, улыбался. И, кажется, даже шутил.

– Ты имеешь в виду взаимную ненависть?

– У меня нет к тебе ненависти.

– Зато она есть у меня!