Джон - Вероника Мелан (2015)

– Выключи свет. Оставь зажженным только ночник.

С удивлением услышала хрипотцу в собственном голосе. Поспешно добавила:

– И если я скажу «нет», ты остановишься.

– Я остановлюсь.

С секунду на нее смотрели с непонятным выражением на лице – смесью недоверия, удивления и скрытой радости, – затем поднялись и направились к выключателю.

Основной свет в комнате погас.

Она подходила к креслу медленно и не спеша – нет, не с опаской, но с волнением, с внутренней дрожью. И больше совсем не чувствовала себя проституткой – скорее, школьницей, которую впервые позвал «за угол» мальчишка из старшего класса.

Знала: «сейчас они поцелуются», и от этого нервничала. Это глупый процесс – предвкушать, какими на вкус окажутся чьи-то губы, понравится ли ей, затопят ли эмоции…

«Если не понравится, просто отстранюсь. Уйду, забуду все, что здесь было…»

Джон продолжал смотреть на нее странно – вроде бы пристально, но в то же время настороженно, как будто боялся, что в любую секунду девчонка передумает и очередного шага вперед не сделает. Сбежит.

Яна не сбегала.

Горел в углу торшер; выжидательно смотрел незнакомец.

«Пусть только не торопит. Не хватает, не тискает, не обнимает…» – ей будет сложнее, если проявится чужой напор, ей требуется время.

Она приблизилась к нему вплотную – сначала хотела просто наклониться, потом поняла, что будет неудобно, и потому, подумав,… села на колени.

Мужчина на некоторое время, как человек, совершенно не привыкший к тому, чтобы его «зону комфорта» кто-то пересекал, задержал в легких воздух, затем медленно выдохнул. Вперед не подался, жадности и нетерпеливости не проявил – держался.

Ей это нравилось. Он вел себя правильно – правильно для человека, который давным-давно привык быть один, – не прокалывался на мелочах, соответствовал выбранной роли или же рассказанной о себе правде.

Чужая комната, приглушенный свет. Тихое дыхание двоих и от напряжения трещит воздух.

От Джона приятно пахло – почти неуловимо, тонко, терпко, по-мужски изящно. Яна подалась вперед – теперь от одних губ до других осталось не больше нескольких сантиметров, – взглянула в серо-зеленые глаза, в очередной раз почувствовала, как сильно волнуется и попросила:

– Закрой.

Ему не хотелось – она чувствовала. Ему хотелось не только чувствовать, но и видеть – запоминать детали.

– Закрой глаза, – надавила. И веки напротив прикрылись. – И так пока сиди.

А после наклонилась вперед.

Она ожидала чего угодно: слишком сухих губ, слишком влажных, слишком холодных или горячих. Слишком мягких или же наоборот – неприятно твердых. Несвежего дыхания, отсутствия в собственном теле отклика, того, что ее все-таки притянут к себе жадные руки – заставят наклониться, слишком сильно прижмут, начнут «рыскать» в поисках застежки бюстгальтера.

Но чего она НЕ ожидала, так это того, что моментально… провалится, будто бы потонет в странной дымке, наполненной медленно закипающей страстью.

Поцелуй, один поцелуй – мягкое осторожное касание – ничего особенного, – а у нее вдруг закружилась голова. Тело охватила мелкая и почти незаметная дрожь; к человеку в куртке совершенно неожиданно захотелось прижаться, ощутить его лучше. Крепкая мужская грудь, спокойно лежащие на подлокотниках руки и рот – рот, от которого ей не хотелось отрываться. Странные губы – не слишком напористые, но манящие, обманчиво податливые, притягивающие к себе магнитом.

Яну удивил не поцелуй – не столько сам поцелуй, сколько ощущение того, что сладковатый дурман затопил ее саму целиком. Не тело даже – разум, который вдруг расслабился, превратился в сахарную вату и попросту исчез из головы. Ни мыслей, ни рассудка, ни логики – одно сплошное ощущение «как же хорошо». Внутренний раздрай отсутствовал – Каську ничего не терзало, а почему-то просто хотелось еще и еще.